появилась на его красивом ирландском лице.
Она бросилась к нему, и они крепко обнялись. С детства они были очень дружны: Кевин – ее всегдашний защитник, она – его мудрый советчик. Даже маленькой девочкой Рози всегда учила его, что и почему надо делать. После безвременной смерти матери они стали еще ближе, находя утешение и поддержку друг в друге, чувствуя себя увереннее и безопаснее, когда были вместе.
Когда начались съемки «Делателя королей», Кевин по приглашению Гэвина прилетал на неделю в Лондон. Тогда Рози удавалось много времени проводить с братом. Но с тех пор прошло уже полгода, и сейчас они вдруг поняли, как сильно им не хватало друг друга.
Наконец они разомкнули объятия, и Кевин, глядя на ее похорошевшее лицо, сказал:
– Твой вид ласкает взор, mavourneen[1].
– Твой тоже, Кевин.
– Что будешь пить?
– Водку с тоником, пожалуйста,– ответила она, беря его за руку и с любовью глядя в его улыбающееся лицо. Знать, что он жив и здоров, было для нее безмерным счастьем. Тревога за брата не оставляла ее ни на минуту. И так, вероятно, будет всегда, ведь он – родная кровь.
Они стояли у стойки бара, потягивая из бокалов, и настолько были поглощены друг другом, что не замечали, как летит время. Неожиданно сам хозяин заведения Джимми Нири подошел к ним, чтобы поздороваться с Рози, которую он не видел несколько лет. После недолгой приятной беседы он провел их к любимому столику Кевина в глубине зала.
Они уселись и заказали обед. Пристально глядя на Кевина, Рози тихо сказала:
– Если бы ты смог оставить это.
– Оставить что? – переспросил он, намазывая маслом булочку.
– Свою работу копа.
Кевин уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами, с выражением недоверия на лице.
– Никогда не думал, что от
– И некоторые из них по этой причине погибли,– спокойно ответила она.– В том числе наш отец.
– Знаю, знаю. Но я американец ирландского происхождения в четвертом поколении и четвертого поколения коп, и я никак не могу это бросить, Рози. Я бы просто не сумел найти себе другого занятия. Я думаю, это у меня в крови.
– О, Кевин! Думаю, я просто неправильно выразилась. Я не имела в виду, что тебе нужно совсем оставить полицию. Мне только хочется, чтобы ты перестал быть тайным агентом. Это так опасно.
– Жить вообще опасно, причем независимо от ситуации. Можно погибнуть при переходе улицы, в самолете, в автомобиле. Можно подавиться, подхватить неизлечимую болезнь или умереть от сердечного приступа...– Не закончив фразу, он посмотрел на сестру долгим внимательным взглядом и с почти беззаботным видом пожал широкими плечами.– Каждый день умирают люди, Рози, и среди них не только тайные агенты. Особенно последнее время: мальчишки забавляются с оружием, повсюду летят шальные пули. Я знаю, ты любишь этот город. Я тоже его по-своему люблю, но он летит ко всем чертям от крэка и смэка[2], от уличного хулиганства и насилия, и это еще далеко не все его болезни. Однако, это уже другая тема.
– Но я не хочу, чтобы тебя убили так же, как отца,– настаивала Рози.
– Я понимаю... С отцом, если вдуматься, произошла странная история. Он был обыкновенным старым сыщиком, я бы сказал, заурядным, выполнял обычное задание на 17-й улице, словом, занимался своим делом, и вдруг этот несчастный случай...
– Ты хочешь сказать – мафия,– прервала она его.
– Тс-с, говори потише,– быстро произнес Кевин и осторожно оглянулся, хотя отлично знал, что в этом не было необходимости. Ведь они находились в хорошо знакомом, вполне приличном заведении центрального Манхэттена, в нескольких шагах от Первой авеню и шикарного Саттон-Плейс. Но он ничего не мог с собой поделать. Быть осторожным стало его привычкой, доведенной до автоматизма за тринадцать с лишним лет службы в полиции. Именно поэтому в любом общественном месте он всегда садился спиной к стене, лицом к двери. На работе или нет, он не мог допустить, чтобы его захватили врасплох. Кевин подался вперед, склонившись над свечой в красном стеклянном подсвечнике и, приблизив лицо к Рози, продолжал:
– Предположительно, отец погиб от рук мафии, но никаких доказательств не было. Я и сам не был в этом абсолютно уверен. И его напарник Джерри Шоу тоже. А у мафиози, скажем прямо, нет привычки стрелять в копов, боже упаси! Это не на пользу их бизнесу, если ты меня понимаешь. Они предпочитают нейтрализовать полицейского, дать ему «на лапу». Эти парни соображают, что раздавать наличные удобнее, чем гробы.
– Думаю, ты прав,– с неохотой согласилась она.– Бесчестный сыщик представляет для них большую ценность, чем мертвый... Мертвый опаснее.
– Вот именно!
– Но даже если и так, Кевин, ты не должен больше работать на улице. Не мог бы ты найти себе кабинетную работу?
Ее предложение показалось Кевину настолько смешным и абсурдным, что он, закинув голову, расхохотался.
– Ах, Рози, Рози,– выдохнул он сквозь смех.– Я мог бы, но не буду. Потому что не хочу. Понимаешь, то, чем я сейчас занимаюсь, составляет
– Каждый день ты ходишь по лезвию бритвы, Кев, вылавливая убийц, мошенников, торговцев наркотиками. Эти, на мой взгляд, хуже всех. И определенно – самые опасные и жестокие.
