Кевин промолчал.
– Ведь так, ты согласен? – настаивала она.
– Конечно, так, будь они прокляты! Тебе ведь известно, как я отношусь к этой сволочи! – резко заговорил он, однако осмотрительно понизив голос, чтобы не привлекать внимания. Минуту помолчав, он продолжил: – Послушай меня, Рози. В наше время почти все преступления концентрируются вокруг наркотиков. И я ненавижу торговцев наркотиками, впрочем, как и все копы. Эти торгаши – подонки, последние негодяи, торгующие смертью круглые сутки. Ради выгоды они уже убивают детей, продавая крэк и кокаин у дверей школы, сажают семилетних на иглу. Подумай только, Рози: се-ми-лет-них! По-моему, это сверхподло, черт побери! И моя работа – уничтожить этих мерзавцев, этих... этих... скотов. Я должен пригвоздить этих сукиных детей к столбу, отдать в руки правосудия, упечь за решетку. И лучше, если по делу о нарушении федеральных законов. Тогда они просидят пять лет минимум, а обычно– много дольше, в зависимости от преступления. И не забудь, в федеральном законодательстве, слава богу, не предусмотрено досрочное освобождение. Лично я бы с радостью запер их всех в одну камеру и выкинул ключи
Жесткое выражение лица и сурово сжатые губы резко изменили его внешность, он вдруг стал выглядеть много старше своих тридцати четырех лет.
– То, чем я занимаюсь, очень важно для меня, Рози. Я думаю, точнее, я надеюсь, что борясь с преступностью своими методами, я кое-чего добился в этом мире. Во всяком случае я для себя не знаю другого способа оставаться в здравом уме.
Он сжал ее тонкую руку, лежащую на красной скатерти.
Отлично его понимая, Рози кивнула. В самом деле, с ее стороны глупо было полагать, что он согласится сменить работу. В этом он был совсем как отец. Нью-йоркское управление полиции было смыслом его жизни. И кроме того, последние шесть лет Кевин вел священную войну с наркобизнесом – из-за Санни. Их прекрасная Златовласка стала жертвой наркотиков, которые помутили ее разум. Вот почему она без движения лежала на больничной койке психиатрической клиники – потерянная душа. Потерянная для себя, для них и для Кевина, который так любил ее.
Санни никогда уже не выздоровеет, никогда снова не станет самой собой. Она обречена на растительное существование в этой клинике в Нью-Хейвен, куда ее были вынуждены поместить отчаявшиеся родственники. Содержание ее в частной клинике стоило им целого состояния, но, как они сказали Рози, мысль о том, что Санни окажется под замком в государственной лечебнице, была для них непереносима, как и для самой Рози.
Она всегда полагала, что Кевин и Санни поженятся. Так бы и случилось, если бы не наркотики, превратившие Санни в подобие зомби. Никто из них не знал, когда и как она впервые «села на иглу», как докатилась до употребления наркотиков в чудовищных дозах, и от кого она их получала. Это прошло как-то незамеченно. Семидесятые и восьмидесятые годы были расцветом наркомании. Марихуана и гашиш, в таблетках и ампулах, возбуждающие и успокаивающие, кокаин и героин, или смэк, как называл его Кевин. Некоторым хватало глупости ускорять смерть, подмешивая к наркотикам алкоголь.
«Возможно, было бы лучше, если бы Санни Полански умерла, чем жить такой жизнью»,– подумала Рози и холодок пробежал у нее по спине.
Рози никогда не интересовалась наркотиками. Только однажды, много лет назад, она пару раз затянулась «косячком», немедленно почувствовала тошноту, ее чуть не вырвало. Это случилось на вечеринке, куда она пришла вместе с Гэвином. Он, узнав, что она согласилась попробовать «травку», рассвирепел. А потом целую неделю неустанно читал ей лекции о вреде наркотиков. Хотя в его суровых предупреждениях не было нужды; Рози и сама знала, к чему приводит наркомания. А вот бедная Санни не знала, и в этом заключалась ее трагедия.
– Ты думаешь о Санни,– мягко сказал Кевин, прервав молчание и словно читая ее мысли.
– Да,– согласилась Рози, затем, поколебавшись, спросила: – Ты давно навещал ее, Кев?
– Три месяца назад.
– Как она?
– Все так же, без изменений.
– Мне, наверное, нужно съездить в Нью-Хейвен до моего возвращения в Европу, чтобы...
– Нет! – несколько раздраженно оборвал ее Кевин. Потом, огорченно покачав головой, произнес: – Извини, я был резок. Но тебе в самом деле не следует навещать Санни. Она даже не узнает тебя, а ты только расстроишься. Правда, не стоит.
Рози кивнула, ничего не ответив. Она знала, что с ним лучше не спорить. И в конечном счете, может быть, он и прав. Возможно, действительно будет лучше не ездить к Санни, как она это планировала раньше. Что это даст бедняжке? Она даже не узнаёт, кто находится рядом с ней в комнате. Так или иначе, Рози ничем не сможет помочь своей давней подруге, хоть как-то облегчить ее существование. Правда и то, что увидев Санни в ее теперешнем ужасном состоянии, она только создаст себе еще один повод для переживаний. Еще одну проблему, которую сама не в силах решить. А у нее и без того их хватает.
Отпив немного воды, Рози подняла голову и слабо улыбнулась Кевину.
Он улыбнулся ей в ответ. Но улыбка получилась грустной, а в глазах его застыла боль. Рози знала, что эта боль – отражение глубокого, почти непереносимого горя, переполнявшего все его существо. Она подавила вздох, испытывая жгучее чувство жалости к брату.
Но она также была уверена в жизнестойкости и силе воли Кевина, благодаря которым он будет жить несмотря ни на что. Глядя на Кевина, Рози отметила про себя, что страдания из-за Санни не слишком отразились на его внешности; не повредила и та жизнь, которую ему приходилось вести как тайному агенту. Брат ее и сейчас красивейший из мужчин: крепкий, рослый, сильный, с мужественным и обаятельным лицом киногероя.
В этот вечер сходство Кевина с матерью было особенно заметно. Мойра Мадиган, приехавшая из Дублина в Нью-Йорк молодой девушкой, была уроженкой Костелло. «Я – черная ирландка»,– частенько говорила она детям, гордясь своим происхождением. По словам матери, род Костелло вел свое начало от одного испанского моряка, заброшенного судьбой в Ирландию еще во времена королевы Елизаветы I. Король Испании Филипп II послал к берегам Британии многочисленную армаду военных кораблей, многие из которых затонули во время страшного шторма, разбившись о прибрежные скалы Изумрудного Острова[3]. Команду подобрали ирландские рыбаки. Многие из спасшихся так и
