– Что тебе нужно, Пах? – спросил Стефан. – Перемирие нарушено?
– Перемирия не было.
– Ты понимаешь, о чем я говорю…
– Не было ничего. Я живу по своим собственным законам, и мое племя поступает точно так же. Не становитесь у меня на пути, и тогда из вас погибнут лишь те, кто подвернется случайно, словно муравей на тропинке. Муравьи лакомы, но – мелки.
– Ты переоцениваешь себя, Пах. Вспомни, что случилось в Палестине.
– О, да ты просвещен! Я-то думал, об этом давно забыли, – с улыбкой произнес полковник Буров. – Позволь спросить, зачем ты-то сюда явился, да к тому же с семьей? Если ты настолько осведомлен, ты наверняка должен помнить и о том, что произошло с некоторыми твоими соплеменниками.
– Семья де Гурси?
– Можешь называть его так, если угодно. К тому же он был не один, многие из вас наступают на все те же грабли, я уже говорил твоей дочери… Это ведь твоя дочь, не правда ли? Шустрая и миловидная девица, да с друзьями сплоховала… Послушай, я погорячился: отдай мне Жезл, и разойдемся с миром.
– Я знаю, что ты лжешь. И ты это знаешь не хуже меня.
Защемленный между двумя тяжелыми автомобилями, алука продолжал скрестись и булькать, но опасности, кажется не представлял. Видимо, в нем кончился завод.
Стасик толкнул меня:
– Леха! Может, правда рванем? Они и без нас разберутся…
– Кто тебя отпустит? Или ты думаешь, что Пах нас не найдет потом, даже если удастся убежать сейчас?
Стасик послал меня и притих.
– Отпусти детей, – предложил тем временем Стефан.
Он держал Жезл перед собой двумя руками, как меч. Неужели эта уродливая железяка в самом деле такая опасная? Стефан же сам сказал, что она нам «не слишком поможет»… Правда, «не слишком» – это то же самое, что «чуть-чуть». Мизерная надежда есть…
– Я готов отпустить детей. Отдай Жезл.
И тут я сделал глупость. Кажется, во всей этой истории многие события начинались уже с того, что я сделал глупость, почему бы не повториться? Глупость я сделал вполне ожидаемую: нажал на спусковой крючок «трэнтера» и выстрелил в Паха. Князь-полковник выстрела не ожидал – пуля ударила его в живот, но лишь слегка покачнула. Толчком выплеснулась кровь, Пах с удивлением коснулся ее рукой и поднес пальцы к глазам.
– Потрясающе, – сказал он звенящим голосом. – Я же сказал тебе – не стреляй. Я не собирался причинять вам зла. Теперь же…
И тут Стефан прыгнул на него. Я не знаю, чем так примечателен Жезл и какие магические силы в нем сокрыты, но Лоркин папундель использовал его просто как дубину – ударил полковника по голове, по лицу, а повалив, оседлал. Мы бросились к дерущимся, и началась куча мала. Ну, допустим, «мы бросились» – громко сказано, потому что Стасик остался стоять возле гаража. Да и насчет «началась куча мала» я тоже загнул, потому что меня попросту отшвырнуло в сторону, как если бы я налетел на прозрачный плотный пузырь. Лорка прошла невидимую стену без потерь, а мне оставалось сидеть на остром гравии и вертеть головой. Револьвер был бесполезен – во-первых, я мог попасть в Лорку или Стефана, во-вторых, Паху он в самом деле не слишком-то навредил.
– Леха! Леха! – вопил Стасик. – Валим отсюда!
Почему он не убегал один, я понять не мог. Из чувства товарищества, что ли? И потому я побежал вместе с ним.
3
Я поступил подло. Это вариант первый, сразу приходящий на ум.
Но есть и вариант второй: я поступил разумно, потому что ни я сам, ни тем более Стасик ничего сделать все равно не могли. Коли уж эти создания взялись драться между собой, нам оставалось лишь надеяться, что победят «наши». И делать это подальше от места битвы.
Сражение демонов… Представляется нечто эпическое, а на самом деле они просто банально месились, лежа на земле: Стефан, кажется, молотил полковника по голове Жезлом, а Лорка больше мешала, чем помогала, вертясь вокруг. По крайней мере, именно такую картину я успел увидеть, делая ноги.
Припоминая сделанные мною глупости, добавлю еще одну: убегая, я выбросил револьвер. Хватило ума протереть его курткой, а вот куда бросил – не помню. Потом уже подумал, что память о прапрадеде, все такое прочее, но тогда просто швырнул за забор.
Очухались мы со Стасиком кварталах в пяти от места происшествия. Рядом был маленький сквер, в котором на постаменте грузно громоздился танк Т-34.
– Что будем делать? – спросил я, усевшись на грязный бордюр.
В кармане обнаружилась купленная еда: сырки, сосиски… Я откусил от одной прямо с целлофаном, выплюнул скользкую пленку, а другую сосиску протянул Стасику.
– Не знаю… Понимаешь, Леха, я как во сне. Может, ничего этого нету? Я сплю дома, утром проснусь, пойду в школу, как обычно, там тебя увижу, Лорку, остальных всех уродов наших… Ну скажи, что ты мне снишься.
– Я тебе не снюсь, – возразил я. – Жри сосиску.
Стасик пожевал.
