бы я ни появилась.
Джиббонс улыбнулся, показав немного желтоватые, но ровные крупные зубы.
– А что ты вообразила здесь? – спросил он, в то время, как официант наливал пенящуюся жидкость в бокалы.
– О, просто, что они специально сохраняют зал полутемным, чтобы мы не заметили, что ползает у нас в еде.
– Мадам, – негодующе произнес официант, – уверяю вас, в наших блюдах ничего не ползает.
– Она просто пошутила, – вмешался Брент. – Правда. Пожалуйста, не обижайтесь.
Официант подозрительно взглянул на Алекс, потом кивнул и ушел.
– Извините, – сказала Алекс, – я никак не научусь придерживать язык. Просто люди не понимают шуток. Миру не мешало бы иметь побольше чувства юмора. Вот на днях…
– Алекс, ты нервничаешь? – мягко спросил Брент.
– Нет, конечно, нет. Я никогда не нервничаю.
Он закурил сигарету, не спуская с нее глаз.
– Ну, хорошо, – сказала она, – немного.
– Почему?
Алекс пожала плечами:
– Потому что я не знаю, почему я здесь.
– Я сказал тебе, почему.
– Я хочу знать настоящую причину.
Брент выпустил облачко дыма поверх ее головы, поднял свой бокал с шампанским и чокнулся с ней. Пузырьки газа щекотали ноздри Алекс, пока она пила вино.
– Значит, ты не поверила, когда я сказал, что всегда приглашаю новых служащих на обед, чтобы отпраздновать начало работы? – спросил он.
– Нет.
Откинув голову назад, Брент рассмеялся. У него был молодой смех. Молодое лицо. Молодое тело. Только волосы выдавали его возраст.
– Алекс, ты великолепна. Правда. Не думаю, что встречал когда-нибудь такую женщину, как ты.
– Вы женаты? – спросила она. Вопрос вырвался прежде, чем Алекс сумела остановиться. Она не могла играть в игры, в которые играла Меган, притворяясь и надеясь, что получишь нужную информацию к концу вечера. У Алекс не хватало терпения, или желания тратить время впустую.
– Да, – ответил он.
Она глубоко вздохнула и отвела взгляд. По крайней мере, можно сразу же отбросить все глупые фантазии прежде, чем они затянут ее в свои сети. Конечно, Брент должен был быть женатым. Он слишком совершенен, чтобы оставаться холостым.
– Ее зовут Карлотти, – сказал Брент. – Мы встретились, когда я был в Испании по делам пятнадцать лет тому назад.
– Дети есть?
– Да. Сын тринадцати лет. Питер.
Алекс потягивала шампанское. Она не имеет права быть разочарованной. Просто впервые за многие годы мужчина возбудил ее любопытство, фантазии. Что, если он поцелует меня? Какие чувства возникнут при этом? Какие у него ноги, есть ли мускулы на спине? Какая у него кожа? Есть ли какая-то возможность быть с ним? Но возможности не было.
– А ты? – спросил он. – Замужем?
– Нет.
– Но хотелось бы?
– Нет. – Ответ прозвучал слишком громко, слишком безнадежно. Иногда собственный голос подводил ее. – Нет. Это не вписывается в мою жизнь. Не сейчас.
Он кивнул и стряхнул пепел с сигареты в пепельницу.
– Я думаю, это благоразумно, – заметил Брент. – Не потому, что брак – это плохо, не потому, что вы на самом деле не сможете иметь и то, и другое. Мужчинам легче, от них не требуется воспитания детей, но у женщин уйма времени уходит на дом.
– То же самое я говорю подругам и родным, но они думают, что это просто отговорка, предлог. Они говорят: – почему ты не можешь выйти замуж, иметь детей, работать неполный день? Как будто моя карьера – какая-то побочная линия.
Он кивнул:
– Моя жена совершенно счастлива как мать и домохозяйка, и я уважаю ее за это. Но если она вдруг решит, что хочет стать служащей, у нее появятся серьезные проблемы. В сутках не хватит часов на то, чем ты хочешь быть и тем, что хотят от тебя дети.
– А как же вы? – спросила Алекс. – Какие жертвы пришлось принести вам?
