Как всегда сбитый с толку поведением жены, Вилли попытался заговорить с ней:
– Ты уже придумала, какое имя мы дадим ей?
– Это твоя дочь – ты и решай. Мне совершенно все равно.
Доктор Леви советовал ему проявить терпение, она скоро снова придет в себя.
– Мою маму звали Ханна. Как тебе это имя?
– Прекрасно. Значит, она будет Ханной.
– Видишь, – с умиленной улыбкой сказал Вилли. – Она улыбается. Ей понравилось. Она довольна.
– Это газы.
– Нет, ей в самом деле понравилось ее имя. Правда, малышка? – Он прижал ее к себе.
– Будь осторожнее, не проглоти ее.
– А теперь подержи ее ты. – И, не дожидаясь ее отказа, он положил розовый конвертик ей на руки. – Скажи ей, здравствуй, Ханна.
Муж и не подозревал, как сильно она ненавидит этого ребенка.
– Привет, Ханна, – сказала она, глядя на это некрасивое красное, сморщенное личико. Глазки смотрели на нее невидящим взором. И все– таки это были в какой-то степени и ее глаза. Это было смутное, но ее отражение. И даже упрямый подбородок повторял столь знакомую ей линию.
– Она сказала, что хочет к папе.
– Правда? – Вилли распирало от радости и гордости, когда Рейчел передала ему ребенка.
А Рейчел опять подумала о Сэме. Впервые она так надолго была разлучена с ним. В госпиталь не позволяли приходить с детьми, которым еще не исполнилось десяти лет.
– Скажи маме «бай-бай». Какая чудесная девочка, правда?
Папина дочка. Видя, как он целует дочь перед тем, как отдать ее сестре, Рейчел почувствовала нечто вроде ревности к этому крохотному существу. Она часто думала, как это, наверно, хорошо – иметь отца, который мог бы посадить на плечо во время парада, который мог бы почитать вслух сказки про Кролика, потереть ушибленную коленку.
Считается, что мужчины больше любят девочек. И, судя по всему, Вилли относится к числу таких отцов.
16
1932 год
ВИЛЛИ ЛОУРЕНС
Было уже три часа пополудни. Занятия в школе давно закончились. Дети и учителя разошлись, и сторож закрыл дверь. А Ханна все стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не могла понять, куда делся ее отец. Ей уже исполнилось семь лет, для своего возраста она была высокой девочкой. Тем не менее ей не разрешали ходить домой одной.
С каждой минутой Ханне становилось все страшнее cтоять на улице, которая таила столько опасностей. Ведь за каждым углом прятались те нехорошие люди, которые похищают детей, – так стращала ее Рейчел. Какие-то бродяги спали у дверей подъездов, а Ханне казалось, что они притворяются и только ждут, когда она приблизится к ним. Прошел торговец апельсинами и яблоками. Но и на него Ханна смотрела не без опаски.
– Теперь, когда у тебя нет работы, самое время именно тебе ходить за Ханной в школу, – громко сказала Рейчел, а потом чуть тише, но так, что Вилли мог расслышать, прибавила: – По крайней мере будет хоть какое-то дело и можно выпроводить его из дому.
Из-за страшного кризиса дело Лоуренса и его компаньонов пришлось свернуть. И Рейчел каждый день пилила мужа, приводя ему в пример другие маленькие компании, которым удалось уцелеть благодаря тому, что они все деньги хранили наличными, и таким образом сохранили резерв и возможность маневрировать. Ханна вслушивалась в эти ночные ссоры – она узнала от одной девочки, как подслушивать разговоры взрослых. Для этого надо было взять пустой стакан и приложить его к стене.
– Нам нечем заплатить за квартиру. В доме скоро ни кусочка еды не найдешь. А что ты делаешь? Ничего! Только сидишь и читаешь газеты, как прожигатель жизни. А у тебя уже не тот возраст…
Ханна услышала, как в ответ зашуршала газета.
– Думаешь, они там распишут для тебя, как найти работу? Как завести новое дело?!
Вилли, стараясь сохранить миролюбивый тон, ответил:
– Думаю, что все-таки через газету можно отыскать что-нибудь стоящее…
– Я бы посоветовала тебе лучше застраховать свою жизнь и выброситься из окна – тогда можешь считать, что прожил не зря… – Хлопнула дверь в ванную комнату, и разговор на этом прервался.
Утром Ханна слышала, как отец снова вышел за номером «Таймс». Он нес газету под мышкой, когда она шла в школу.
– Пожелай мне удачи, зайчик мой, – сказал ей на прощание отец.
Ханна порадовалась: значит, отец все-таки нашел что-то подходящее.
Наверное, именно из-за этого он и задержался, – решила она. Он не смог прийти, потому что получил работу. Надо бежать домой. Все дети уже вышли на площадку для игр, выпив молока и съев по кексу. И Ханна со всех ног пустилась домой. Ей очень мешали туфли, из которых она уже выросла, они натирали пальцы. Но что было делать. Рейчел, насколько знала Ханна, донашивала последнюю пару шелковых чулок.
