с иностранцами. Если бы принято было 'болеть' во время преферанса, то 'болели' бы за Раю громко и единодушно.
– Раюша вчера обставила чехословаков! – восхищенно рассказала за завтраком Лена с Трехгорки. – Они поразились. Комплименты ей делали…
Иваныч с бородачем, играя в шахматы, ободрительно посматривали на 'Раю в пуховом платке'.
– Показывает Раиса, что советские не лыком шиты, – довольно приговаривал старшой. – Наш человек все умеет. Надо – на лыжах едет – это, понятное дело, относилось к Саше, – надо – в преферанс всех обыграет. Товарищеский, так сказать, матч…
На лыжи эта женщина не встала ни разу. С утра уходила гулять по лесу. Торопясь к подъемнику, Саша видел между сосен фигуру в темной синтетической шубе и светлом пуховом платке. Однажды, возвращаясь после катания в отель, он столкнулся с Раей возле ларька с сувенирами. Женщина стояла на дорожке и, не отрываясь, глядела на верхушки сосен. На блеклом, остроносом лице было выражение абсолютного покоя и умиротворения.
– Вы, я смотрю, не катаетесь, – сказал Саша. – С телефоном разобрались?
– С телефоном? Ах, да. Разобралась. Я дочку на свою маму оставила. У меня дочке пять лет. Она проболела всю осень, в детсад не ходила, – сказала женщина и с любопытством посмотрела на Сашу. – У вас лыжи хорошие. Я в этом ничего не понимаю, но нашим какие-то старенькие выдают, а вы привезли хорошие, красивые. А я не катаюсь, ни к чему мне это. Да тут и так хорошо. Тишина какая… Воздух необыкновенный.
– Вы москвичка? – спросил Саша и снял с плеча лыжи.
Они пошли рядом по дорожке.
– Нет, я из Владимира, – ответила Рая, нагнулась, слепила снежок и, неловко размахнувшись, бросила в сосну. – Три года толком в отпуске не была. Бухучет преподаю в техникуме, и в школе рабочей молодежи у меня десять часов в неделю. А летом – участок, у нас шесть соток за городом. Свои овощи, витамины, для дочки это очень важно. Профсоюз выделил путевку, муж уговорил поехать. Он сам-то сейчас в командировке, в Тюмени. За дочку волнуюсь, она пневмонию перенесла.
Звоню домой через день. Мне тут и без лыж хорошо. Отдыхаю, как никогда. Погода чудесная, место очень красивое.
– Вы хорошо в преферанс играете, – вежливо сказал Саша. – Чехи вас зауважали.
– Они тоже неплохо играют, – ровно сказала женщина. – Только немного суетятся. А преферанс – игра спокойная.
Когда Рая играла с чехами в четвертый раз, Саша заметил, что в холле непривычно людно. Хорошо одетые, холеные люди сидели на диванах и в креслах. Деликатно, стараясь не отвлекать играющих, тихо разговаривали на немецком и чешском. Люди пришли посмотреть, как русская обыгрывает чехов.
Саша даже заметил одного явного чеха, который болел за Раю.
– Фандим рускэму мужству, – в какой-то момент сказал тот чех своей девушке.
'Ну прямо матч Карпов – Корчной', – с удивлением подумал Саша.
Атмосфера в отеле изменилась за эти три вечера. Ей-богу, изменилась. А может быть, Саше только так показалось. Но когда 'Рая в пуховом платке' проходила по фойе, администраторши поднимали головы и провожали ее взглядом. Возле подъемника Саша услышал краем уха: 'Last night in the hotel… She looks like a hundred percent widow but she's a high class gambler…' Старший чех (Саша уже знал, что его зовут Зденек Янда, он профессор математики из Брно, а его приятеля зовут Ладислав Швалковски, он художник-модельер из Братиславы, в Боровец ездят пятый год, у себя дома считаются хорошими преферансистами, – чехи рассказали это Рае, она – Лене с Трехгорки, а Лена уже доложила все Саше с Серегой) предложил играть по леву. Рая равнодушно согласилась.
– Невади вам, же си запалим, слечно Рая? – спросил младший чех.
– Можно ему закурить? – перевел старший.
– Конечно, – кивнула Рая. – Играем?
Через три часа Рая встала от стола, в холле зааплодировали. 'Рая в пуховом платке' смущенно улыбнулась, взяла со стола деньги и негромко сказала:
– Пан Швалковски, вы получили паровоз на мизере из-за того, что не успели пронести трефу. А вы, пан Янда, – вы что же, хотели посадить меня на распасах с восьмерной на руках? Это смешно, уж извините. Я бы не дала вам пронести бубей.
Это же чистая математика, пан Янда.
Старший чех сокрушенно покачал головой.
Слух о странной русской прошел по отелю. Ну, казалось бы, – какое дело туристам из ФРГ и Соединенного Королевства до каких-то преферансистов? Но нет! Это был своеобразный триумф. О том, как туристка из Советского Союза в пух и прах обыграла трех опытных чехов, узнали все. Узнали немцы, датчане, администраторы, официанты, лыжники и электрики с сантехниками. Узнали горнолыжные инструкторы, англичане, сотрудники 'Балкантура' и гиды. Раин выигрыш определенно стал событием сезона в Боровце. Главным событием сезона восемьдесят четвертого года стал разгром, который тихая, невыразительная женщина в массивных очках устроила двум подтянутым, седым, моложавым чехам.
Когда после четвертой игры Рая уходила из холла в половине первого ночи, серьезные чехи, сказав почти хором 'на схледаноу, слечно Рая', почтительно провожали ее стоя. А люди, набившиеся в холл, восхищенно шептались ей в спину.
Утром началось что-то совсем удивительное. За завтраком официант, широко улыбаясь, сказал нашим:
– Радваме се, че ви виждаме! Добро утро, товарищи… Да ви е сладко. Сегодня у нас на обед будут национални блюда – плато от кашкавал асорти и свинска пържола… Това е вкусно.
А второй официант сам подливал нашим чай и какао, когда видел, что у человека опустела кружка.
Саша зашел в лыжехранилище, чтобы подзакрутить крепеж на Серегиных лыжах. Серега жаловался накануне, что лыжа отстегивается. Саша достал из кармана складной нож с отверткой и вошел. Наши привычно разбирали свое барахло у длинной стойки.
Вдруг Саша сунул нож в карман, шагнул к длинному мужику, который ведал здесь инвентарем, и неожиданно сказал:
– Слушайте, товарищ. А дайте-ка нашей группе оборудование поприличнее…
Длинный недоуменно посмотрел на Сашу и пробормотал:
– Момент, моля… Почакайте.
Потом вопросительно посмотрел на коллегу за стойкой. Тот потер густую, черную щетину на подбородке и крикнул длинному:
– Дай за друга ски, Петр! Те советски от хотел 'Рила'!
И сделал такой жест, будто сдавал карты.
Длинный оживился и с готовностью сказал Саше:
– Не се тревожете. Няма проблема, братушка!
Он торопливо ушел к небритому, и через минуту нашим стали подавать через стойку 'Эланы' и 'Саломоны'. И ботинки – 'Нордика' и 'Россиньоль'. Наши оживленно зашумели, стали примерять.
'Вот чудеса-то', – подумал Саша.
Он совершенно точно знал, что если бы попросил заменить инвентарь тремя днями раньше, ничего из этого не вышло бы. Длинный сделал бы пустые глаза и ответил бы 'няма за лъжи'.
Во время посадки в гондолы Саша слышал в многоголосом гомоне, сквозь 'битте' и 'плиз', – 'Пожалуйста… Пожалуйста… Не торопитесь, садитесь удобно…' Чудеса продолжались. Наверху их встретил товарищ Кралев. Инструктор улыбался и торопливо шел к ним по снегу.
– Сегодня мы устроим небольшое соревнование, да, – энергично сказал он. – Я уже поставил трассу, да.
Кралев махнул рукой в сторону склона, где на особенно пологом участке торчали разноцветные вешки.
– Вы все уже достаточно подготовлены, да. Сейчас у нас будет настоящий слалом, – говорил болгарин с неподдельным задором. – Я объясняю за правила, и вы соревнуетесь, да. Это, конечно, не настоящий спорт, мы с вами как бы играем.
