рубин, ограненный в форме сердца. Он висел на тяжелой золотой цепочке, похожей на те, которые так любили изображать на своих полотнах художники эпохи Возрождения.
Тони даже не позаботился узнать, какова цена выбранного им замечательного украшения.
Он поднес рубин к свету и живо представил, как он будет смотреться на шее у Деб. Камень оттенит и подчеркнет необычный цвет ее глаз и волос, а Тони сможет сказать, что она носит на шее его сердце. Он не был поэтом, зато был доволен, очень доволен собственным выбором.
В половине седьмого он появился на пороге скромного жилища Уорнеров. К его удивлению, двери ему отворил хозяин дома.
– Прошу вас, входите, милорд.
Тони вошел внутрь и снял шляпу. Тяжелый вельветовый мешочек, в котором лежал кулон с рубином, оттягивал карман его сюртука.
На мгновение воцарилась неловкая тишина. Тони не знал, о чем говорить с человеком, которого он нанял на работу и чью свояченицу намеревался заполучить себе в любовницы.
– Не хотите ли выпить чего-нибудь, милорд? – осведомился Уорнер.
– Нет, благодарю вас.
Уорнер явно не знал, куда девать руки.
– Давайте пройдем в гостиную и подождем, – нервно пробормотал он. – Дебора вот-вот сойдет вниз.
Тони переступил с ноги на ногу, затем последовал за хозяином в соседнюю комнату, но оба остановились в нескольких шагах от двери, не желая проходить дальше.
В очередной раз в воздухе повисло тягостное молчание. И тут Уорнер осмелился задать вопрос:
– Вы будете заботиться о ней?
При этом он избегал смотреть Тони в глаза.
Тот не стал делать вид, что не понял, о чем его спрашивают. Этот мужчина с готовностью продал свою свояченицу в обмен на работу, и сейчас его мучила совесть.
– Она ни в чем не будет нуждаться.
Уорнер кивнул, словно этого ему было достаточно.
От продолжения неловкого разговора их спас звук шагов, раздавшийся за дверью. Оба мужчины повернулись одновременно… и у Тони перехватило дыхание.
На пороге стояла Деб, а рядом с нею виднелась сияющая сестра. Но это была не та Деб, которую он знал. Бедная представительница угасшего дворянского рода в одежде мрачных тонов исчезла.
Сегодня на ней было изумрудно-зеленое платье цвета камня чистейшей воды. Корсаж практически отсутствовал, и когда она присела в грациозном книксене, Тони едва сумел сдержать восхищенный вздох. Он слишком хорошо помнил шелковистую тяжесть ее груди с темными манящими сосками. И сейчас их едва прикрывала тончайшая ткань.
Ее роскошные волосы были собраны по испанской моде на затылке, чтобы подчеркнуть стройную шею. Жемчужные серьги в ушах оттеняли матово-белую кожу. Она подняла взгляд темных глаз на Тони.
– Милорд.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы хоть немного прийти в себя и пробормотать первое, что пришло в голову.
– Вы прекрасны!
Он выпалил эти слова не задумываясь. Прямо здесь, в присутствии Уорнера и его жены. Но ему было плевать. Он говорил правду.
На щеках у Деборы вспыхнул легкий румянец, который очень шел ей.
Тони с нетерпением ожидал момента, когда останется с любимой наедине.
Предложив ей руку, он машинально пробормотал извинения и, распрощавшись, повел Дебору к двери. Ее сестра остановила их.
– Возьми, Дебора, нынче вечером тебе понадобится шаль.
Она протянула сестре отрез тончайшего индийского муслина. По краю шаль была расшита блестками, которые сверкали и переливались при каждом движении.
Дебора элегантно накинула шаль на голову.
– Спасибо. – Она поцеловала сестру в щеку. – За все. – И повернулась к Тони, который уже распахнул перед ней дверь.
Экипаж с кучером поджидали их на улице. Дебора испуганно отшатнулась, увидев карету темного лакированного дерева, запряженную парой гнедых жеребцов. На двери сверкал фамильный герб лорда Бернелла.
– О господи! – пробормотала она.
– В чем дело?
Широко распахнув глаза, она призналась:
– Эдмонд говорил, что вы богаты, но я и не представляла, насколько его слова соответствуют истине,
