– Тогда пойдем. Я сейчас принесу тебе поесть. А потом поговорим.
– А ты сам не хочешь ко мне присоединиться? Разве ты не голоден?
– Конечно, голоден, но еда здесь ни при чем, – промолвил Эшли.
– О, ты, ты!.. – Брук отчаянно покраснела.
Мимо них проходили гости и, оборачиваясь, улыбались молодым.
После этого Брук и Энн наконец удалось ускользнуть в спальню Энн, где невеста должна была переодеться. Пока она меняла платье, Энн без умолку говорила о том, как они рады за нее. А Брук чувствовала, что все ее существо вот-вот захлестнет паника. Скоро она полностью окажется во власти Эшли. Когда она и Энн стали спускаться, он ждал их у подножия лестницы. Джонатан уже выносил вещи Брук, а она начала прощаться с Энн.
Женщины плакали, обнимались и целовались, и Энн даже крепко поцеловала Эшли, которому наконец удалось свести Брук с лестницы в холл.
– Девочки, ну и удивили вы меня, такого я еще не видывал! Мы уезжаем на какие-то две недели или три, не более.
– Знаю, – запротестовала Энн, – но я так привязалась к Брук! Теперь мне будет очень одиноко без нее.
– Обещаю тебе, как только мы вернемся, я буду видеться с тобой как можно чаще.
Бог знает как долго длилось бы прощание, если бы Эшли, начавший терять терпение, не постарался поскорее увести Брук.
– Как вы себя чувствуете, миссис Грэм? – спросил он, когда они ехали в аэропорт.
– Мне все еще не верится, если тебя это интересует, – ответила Брук дрогнувшим голосом.
– Поверишь, дорогая, поверишь. – Эшли сжал ее руку. – И тебе это очень понравится, обещаю.
Остальная часть их путешествия, включая перелет на самолете и довольно долгую поездку на машине к домику в джунглях, прошла в спокойном молчании. Брук улыбалась и надеялась, что Эшли не замечает, как она разнервничалась.
Когда они подъехали к небольшому бунгало у подножия горы, стояла уже глубокая ночь. Но было полнолуние, и планета влюбленных светила так ярко, что Брук смогла разглядеть окрестности. Эшли помог ей выйти из машины, и она ждала, прислушиваясь к звукам тропической ночи, пока он переносил вещи в дом.
Вернувшись, он молча подхватил Брук на руки. Не взглянув на него, – наоборот, зажмурив глаза, она уткнулась ему лицом в сорочку.
У Брук сжалось сердце, когда он понес ее прямо в спальню. Первое, что она увидела, – огромная кровать. Казалось, что, кроме нее, в комнате ничего нет.
Брук поняла, что настал момент, когда она должна посмотреть в лицо мужу. Сердце ее отчаянно билось. Эшли наконец отпустил ее и отдернул шторы на окне. Комнату залил лунный свет. Подойдя к окну, Брук прижала горевшее лицо к прохладному стеклу и прислушалась к шуму волн. Шаги за ее спиной слились с рокотом океана.
Повернув жену лицом к себе, Эшли снова заключил ее в объятия.
– Дорогая, – простонал он, – ты нужна мне как воздух. – Он жадно поцеловал ее. Брук почувствовала, как кружится голова. Рука Эшли гладила ее волосы, губы искали ее рот.
– Пожалуйста, Эшли… – Она осторожно отстранилась.
– Не отталкивай меня, только не теперь! Ты как яд, проникший в мою кровь…
Брук казалось, что она проваливается куда-то, словно в зыбучие пески. В душе она взмолилась: «Нет, нет, я еще не готова», – а вслух прошептала:
– Эшли, я не могу. Не сейчас…
– О нет! – простонал он в отчаянии. – Я не позволю тебе так поступить со мной. Разве ты не понимаешь, что я преклоняюсь перед тобой, боготворю тебя. Я мечтаю о тебе… Хочу раздевать тебя медленно, благоговейно, чтобы увести с собой в долину наслаждений…
Это говорил победитель. Брук не могла больше сопротивляться. Пожирая ее взглядом, он положил ее на кровать, раздел… Сбросил одежду с себя и стал покрывать любимую горячими поцелуями. Он целовал ее губы, веки, мочки ушей, шею, плечи… Его руки гладили восхитительную грудь, которую он тоже покрыл поцелуями, обжигающими и быстрыми. Брук казалось, что она сейчас умрет, растворившись в его ласках. Вскоре на ее теле, казалось, не осталось ни единого местечка, не тронутого его горячими губами.
– Боже, как ты прекрасна! Твой запах, твоя кожа сводят меня с ума.
– Эшли, милый, я тоже хочу тебя, – наконец прошептала Брук. – Но мне все еще страшно…
– Не бойся, я не причиню тебе боли. – Схватив ее руку, он стал целовать каждый пальчик, а затем внезапно зажал ладошку между своих колен.
Брук попыталась вырвать руку. Он не отпускал. Ее рука горела как в огне.
– Дотронься до меня, – молил он.
Брук чувствовала себя марионеткой, которую дергают за веревочки. Ласки ее были пугливы и неуклюжи. Наконец Эшли не смог, не захотел больше сдерживаться. Она познала легкую боль первого соприкосновения и растворилась в наслаждении.
Они слились в экстазе, какого Брук никогда еще не испытывала. То, как мужчина гладил и ласкал ее, говорило ей, что Эшли испытывает то же, что и она.
Брук уснула в его объятиях, но сон был коротким. Ее разбудил шепот Эшли:
