Дани Драгомир, убитый горем, оставил дочь на попечение Китти и возвратился на родину, в Россию, где приступил к службе при дворе Николая.
Отношение Джейд к племяннице не было однозначным. С одной стороны, она любила Драгомира, как родного брата, но с другой – она никогда не позволяла себе быть с Мэрили до конца искренней.
– Полагаю, что состояние Мэрили тут ни при чем! – довольно резко ответила Джейд. – Она еще слишком молода. Кстати, хочу тебе напомнить, что мы не имеем сведений о Драгомире вот уже несколько месяцев, а Мэрили – полноправный член нашей семьи. У нее же никого больше не осталось, кроме нас.
– Конечно, конечно! Только ее подавленный вид действует настолько удручающе, что может испортить нам все праздничное настроение.
– Естественно, она думает о своем отце! Да и мы все обеспокоены отсутствием вестей от Драгомира.
– Помнится, ты говорила мне, что у нее есть какой-то поклонник…
– Как-то Мэрили сообщила мне в письме, что она очень подружилась с одной девушкой из Австрии, кажется, ее фамилия Хэпсбург. Когда началась война, они всей семьей переехали в Цюрих. И вот она познакомилась с братом этой девушки, который, похоже, питает к ней нечто большее, чем просто дружбу.
– Признаться, я очень удивлен, что Валери попросила Мэрили быть ее подругой на свадьбе. По-моему, они едва знакомы друг с другом.
– Это была моя идея. Я хочу, чтобы Мэрили почувствовала себя частью нашей семьи.
– И то правда, – вздохнул Колт. – Все-таки мы любим Мэрили – и я, и Кит, и Тревис. Только порой ей не хватает твердости духа, в ней не чувствуется личности. Сделать себе подходящую партию, найти заботливого мужа – это то, что ей сейчас нужно больше всего.
Немного поразмыслив, Джейд кивнула в ответ.
Мэрили, решившая присоединиться к утреннему кофе Колта и Джейд, стояла в нескольких шагах от балконной двери и слышала весь разговор. Она готова была провалиться сквозь землю.
Глава 2
Придя в себя, Мэрили стрелой полетела в свою комнату.
Безусловно, она не принадлежала к семье Колтрейнов и никогда не будет принадлежать, но ей так хотелось посмотреть на эту свадьбу! Она вовсе не собиралась надолго задерживаться в доме Колтрейнов. А уж потом… Потом она никогда больше не побеспокоит их своим присутствием.
Мэрили бросилась на кровать и, стараясь дышать как можно глубже, принялась разглядывать шнуровку балдахина, надеясь, что это занятие позволит ей хоть как-то привести в порядок путающиеся мысли. Однако чем больше она пыталась успокоиться, тем сильнее ее охватывало чувство подавленности и безысходности.
Прежде всего ее неприятно поразило, что Колт упомянул о ее деньгах. Честно говоря, сама она никогда не была озабочена состоянием собственного капитала. Китти баловала ее с малых лет и всегда сама занималась финансовыми вопросами.
Теперь, когда она появилась у Колтрейнов, повзрослевшая, получившая образование, все почему-то считали ее слабой и беспомощной. Окружающие были убеждены, что единственным выходом для нее может быть брак с человеком, готовым взвалить на себя все ее проблемы.
Она вполне допускала мысль о том, что может принять предложение Рудольфа… Что ж! В этом было что-то привлекательное, но Мэрили не могла с полной уверенностью ответить самой себе, любит ли она его. По правде говоря, она вообще плохо представляла себе, что такое любовь. Его поцелуи не вызывали у нее неприязни, более того, они были приятны, но ведь ни один мужчина, кроме Рудольфа, никогда к ней не приближался, и сравнивать ей было не с кем.
Вьющиеся черные волосы Рудольфа, выразительные карие глаза, мальчишеская стать в сочетании с изысканными манерами и прекрасным воспитанием делали его весьма привлекательным. Кроме того, его музыкальный талант вызывал у Мэрили самое искреннее восхищение. Рудольфа действительно можно было назвать выдающимся пианистом. Как много вечеров она просидела у рояля, слушая его игру и получая ни с чем не сравнимое удовольствие! Тонкие пальцы Рудольфа, словно живя самостоятельной жизнью, двигались по клавишам, порождая звуки необыкновенной красоты.
Несомненную радость Мэрили доставляло и общение с Элеонорой – родной сестрой Рудольфа, которая не раз уговаривала Мэрили принять предложение брата.
После того как Мэрили окончила школу, Рудольф и Элеонора предложили девушке перебраться в Цюрих и пожить в их доме.
С тех пор как Мэрили перестала получать известия от отца, она замкнулась в себе, и приезд в дом Колтрейнов стал ее первым появлением на людях. Однако все это время Мэрили продолжала размышлять о перспективе брака с Рудольфом. Она отклонила настойчивые приглашения Хэпсбургов, не будучи уверенной, что хочет видеть брата Элеоноры в роли своего мужа. С другой стороны, у нее не было других вариантов и ее угнетало, что подавляющее большинство людей смотрели на нее с оттенком некоторой жалости, словно она была неполноценной.
Если бы только Мэрили удалось хотя бы на очень короткое время повидаться со своим отцом! Она не допускала и мысли, что его нет в живых. В полном отчаянии, на правах дальней родственницы она написала письмо царю Николаю, но через несколько дней узнала, что он отрекся от престола. Письмо ушло в никуда. Страх за жизнь отца стал еще сильнее, преследуя ее изо дня в день.
Как-то раз Рудольф мягко укорил Мэрили, что она до сих пор не имеет собственного дома. И вот тогда, испытывая законную гордость, она вспомнила о Даниберри. Этот роскошный дом, почти дворец, располагался неподалеку от Парижа и был построен Драгомиром для Дани, матери Мэрили. В ее памяти навсегда осталось Рождество, которое она провела с отцом в Даниберри через год после смерти бабки. Драгомир приехал из России на праздники, и они провели вместе целых десять счастливых дней. Именно тогда он пообещал дочери, что, когда она окончит школу, он навсегда уедет из России и поселится вместе с ней в Даниберри, который станет их родным домом.
И вот теперь, находясь на жизненном перепутье, Мэрили почувствовала, как не хватает ей сейчас отца. Он помог бы ей сделать правильный выбор.
Тяжело вздохнув, Мэрили поднялась с постели, приняла ванну, переоделась к праздничному завтраку и нахмурилась, глядя в зеркало. Простое серое платье с небольшим вырезом, короткими рукавами и плиссированным низом подпоясано широкой лентой. Черные кожаные туфли с острыми носками и серебряными застежками. Волосы расчесаны на прямой пробор… Безусловно, такая внешность отвечала бы консервативному вкусу Рудольфа. И хотя она никогда не интересовалась модой, сейчас, стоя перед зеркалом, подумала, не стоит ли ей обновить гардероб. Для свадебной церемонии Мэрили приготовила платье понаряднее: с глубоким вырезом, из шифона нежного персикового цвета, с пышной длинной юбкой, из-под которой выглядывали носки серебристых туфелек на высочайшем каблучке. Но даже и в нем она казалась воплощением скуки и бесцветности.
Стук в дверь и голос Джейд заставили ее отвлечься от собственных мыслей. Мэрили заметила, что в глазах тетушки мелькнуло разочарование, когда она оглядела ее туалет.
– Отлично, похоже ты уже приготовилась к завтраку, дорогая, – сказала Джейд с вымученной улыбкой, не заметить которую было просто невозможно. – Кстати, у нас еще есть несколько минут, и я бы хотела поговорить с тобой, если ты, конечно, не против. – Мэрили присела на стул около камина, и Джейд начала: – Дело в том, что мы беспокоимся за тебя, дорогая. Беспокоимся все, без исключения. Ты выглядишь такой несчастной!
– Я очень сожалею, если мой вид кого-то раздражает, – холодно ответила Мэрили, не поднимая головы и упорно разглядывая сложенные на коленях руки.
– О нет, дорогая! Я совсем не об этом. Мы обеспокоены, действительно обеспокоены. Просто я хотела бы узнать, не можем ли мы… или я лично что-нибудь сделать для тебя в сложившейся ситуации. Если, конечно, ты не против поговорить на эту тему. Боже мой, я же прекрасно понимаю, как ты озабочена сейчас отсутствием каких бы то ни было известий о своем отце! Но что мы можем поделать? Остается только лишь молиться за его жизнь и безопасность.
– Я думаю, что сама могла бы разыскать его, – ответила Мэрили с нескрываемой болью. – Но… но я чувствую себя такой беспомощной.
– Я готова оказать тебе любую поддержку. – Джейд не хотела в праздничный день заводить серьезный разговор и отделалась от Мэрили пустым обещанием. – Делай, что хочешь, моя дорогая. Кстати, а что у тебя с молодым человеком, о котором ты как-то писала мне в своем письме? Кажется, он австриец? Больше ты никогда не упоминала о нем, но мне показалось, что у тебя были серьезные намерения.
Мэрили рассказала тетушке, что Рудольф и Элеонора предлагали ей погостить в их доме, и не удивилась тому, что эта идея вызвала горячее одобрение Джейд.
– Почему бы и нет, дорогая? Это лучше, чем сидеть здесь и горевать об отце, – слезами горю не поможешь. Поезжай в Швейцарию, дорогая! Там сейчас безопасно.
Мэрили горько вздохнула: Джейд даже не поинтересовалась, хочет ли сама Мэрили принять предложение Рудольфа. Она понимала, что Колтрейны были озабочены только одним – выдать ее замуж и тем самым избавиться от нее.
– Итак, кажется, ты сказала, что хотела бы уехать? – настойчиво продолжала Джейд.
– Я еще не решила окончательно, что буду делать дальше. – Мэрили бросила на тетушку быстрый взгляд и добавила: – Но в любом случае после свадьбы Тревиса я не собираюсь здесь оставаться. Возможно, я отправлюсь в путешествие или что-нибудь в этом роде.
– Вздор! Мне достаточно переживаний из-за Трева и
