человек!
Сражение в этот день уже не возобновилось. Буры воротились на свои позиции в горы, англичане же, подобрав раненых и покончив с погребением убитых, в сумерки начали отступление. Бурский разъезд, в котором находился и Питер Мариц, последовал за неприятельским арьергардом и наблюдал, как англичане, разбив лагерь на прежнем месте, спешно принялись его укреплять. По целому ряду признаков опытный глаз Питера Марица увидел, что поражение при Лангес-Неке подействовало угнетающе на английскую армию.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Несколько дней спустя, ранним утром, два бурских пикетчика — Питер Мариц и его дядя Клаас Бурман, — находясь на расстоянии ружейного выстрела от укреплённого лагеря генерала Колли, наблюдали за тем, что происходило у англичан. Вскоре, отделившись от своего отряда, занимавшего позицию на возвышенности к востоку от английского лагеря и реки Буффало, к этим двум дозорным медленно подъехал и старый баас фан-дер-Гоот. Покуривая трубку и вглядываясь в неприятельский лагерь, по временам заволакиваемый клочьями тумана, наплывавшего с Драконовых гор, он протянул руку и, указывая вперёд, сказал:
— Хотел бы я знать, долго ли они ещё будут там оставаться? Что-то не похоже, чтобы они собирались покинуть лагерь.
— Всё ещё укрепляются, — заметил Клаас Бурман. — Теперь вот пушки выставили, чтобы обстреливать тракт. — Да, — сказал баас, — место ими выбрано с умом. Высоко, открыто, не подкрадёшься. Вздумай мы их атаковать, так прорву народу ухлопаем. Ну, да не беда! Что делается в Ньюкэстле, они не знают; провиант истощается. Как съедят все свои запасы, так, пожалуй, и сдвинутся с насиженного места.
Не успел он кончить, как вдалеке раздался ружейный выстрел, потом другой, третий, ещё несколько... Затем всё стихло. Как ни вглядывались зоркие буры по направлению загадочной перестрелки, ничего подозрительного не заметили. Спустя некоторое время они увидели двух конных буров, карабкавшихся на своих лошадях прямо в гору к пикету. Приглядевшись, они узнали в них товарищей из отряда, охранявшего тракт с этой стороны Драконовых гор. Взобравшись наконец на вершину, буры сообщили, что им удалось захватить английский разъезд, пытавшийся прорваться из Ньюкэстля в лагерь генерала Колли, причём у начальника разъезда был отобран какой-то пакет, который они и доставили баасу фан-дер-Гооту.
— Ладно, посмотрим, — молвил старый бур, не спеша вскрывая пакет и извлекая из него сложенный лист бумаги.
Подержав его минуту перед глазами, он протянул бумагу Питеру Марицу:
— Ну-ка, прочитай нам. Это не по моим зубам.
— Это донесение генералу Колли от генерала Вуда из Наталя (я его ещё полковником видел), — сказал Питер Мариц, взглянув на листок. — Вуд пишет: к 20 февраля он рассчитывает явиться к генералу Колли с подкреплением — с четырьмя пехотными, с одним гусарским полком и с батареей полевой артиллерии. Кроме того, в пути ещё находится отряд конной пехоты и вторая полевая бригада.
— Смотри, какого переполоху наделали! — покачав головой, заметил баас. — Скачи-ка ты в наш лагерь и передай бумагу Жуберу. Это уж его забота знать, что надо делать.
Питер Мариц, спрятав пакет, сел на Скакуна и отправился в лагерь буров. Жубера он застал в хлопотах по организации лазаретной помощи раненым в предстоящих боях. Прочитав письмо генерала Вуда, он приказал созвать бурских старейшин и, сообщив им содержание перехваченного английского донесения, заявил:
— Я считаю, друзья мои, что нам необходимо помешать соединению войск этих английских генералов. Если вы со мною согласны, то давайте отправим сильный отряд с поручением обойти Ньюкэстль с юга и преградить англичанам дорогу от Ледисмита. Там, в горах Биггара, есть великолепные позиции, и наши постараются, заняв их, отбросить Вуда назад. А второй хороший отряд займёт позицию между Ньюкэстлем и английским лагерем Колли, чтобы этому генералу — ни вперёд, ни назад. Как вы думаете?
Старейшины кивнули молча, выражая согласие.
Рано утром следующего дня конный отряд буров в триста рослых всадников ехал занимать позицию к югу от английского лагеря генерала Колли. Накануне прошёл дождь, и погода стояла туманная, пасмурная. Буры ехали по склонам гор вдоль тракта, держась от него в отдалении, но не упуская его из виду ни на минуту. Два раза они переехали вброд попавшиеся по пути речки, одну мелкую, другую поглубже. Достигнув опушки рощи мимоз, вожак отряда баас фан-дер-Гоот приказал остановиться.
— Лучшей позиции, друзья мои, нам и искать нечего, — сказал старый бур. — Мы здесь как раз на полдороге между Ньюкэстлем и лагерем Колли. Вы знаете это место: внизу, на тракте, стоит ферма Шайнс- Хоогт, и весь тракт виден, как на тарелке. Пробраться незаметно можно здесь только на крыльях. Всё это вы сами увидите, когда туман рассеется. Признаться, не нравится мне этот туман — никак не разберёшь, что делается на другом склоне над трактом...
В эту минуту послышался конский топот, и из тумана вынырнул силуэт всадника, судя по шляпе — бура. Он нёсся с противоположной стороны долины, по которой извивалась дорога, и ещё не успел заметить буров. Баас свистнул и замахал руками. Всадник, придержав лошадь и узнав своих, быстро направился к вождю.
— Видно, парень, у тебя важные новости, что ты коня в мыло вогнал, — приветствовал его баас. — Ну, рассказывай.
— Генерал Жубер приказал вас известить, что англичане, кажется, собрались выступать! — воскликнул гонец, едва переводя дух. — Разведчики наши подходили к самому лагерю и доносят, что там все поднялись, увязывают повозки, седлают лошадей. Генерал Жубер полагает, что Колли хочет воротиться в Ньюкэстль и соединиться с генералом Вудом, или же ему необходимо пополнить запасы. Генерал Жубер советовал вам, мингеер, держаться начеку...
— Ладно, ладно, — сурово прервал его в этом месте баас фан-дер-Гоот. — Пусть господин Жубер не беспокоится, мы англичан не провороним. А вы там тоже глядите в оба: как услышите стрельбу, скачите сюда со всех ног, чтобы разом оттуда и отсюда ударить на врага... Ну, теперь назад. Только подожди, напейся вперёд, а то ты очень уж упарился, — добавил старик, протянув гонцу флягу.
Отпустив его, вожак обратился к отряду:
— Будем, друзья мои, дело делать наверняка. Надо мне самому посмотреть, что затевают англичане. Оставайтесь все на месте, а десятка два молодцов — айда со мною!
Двадцать крепких буров, среди них и Питер Мариц, тронулись вслед за своим вожаком. Западный ветер разогнал между тем туман, клубившийся в лощинах, и очертания горных вершин ясно рисовались на горизонте. Небольшой отряд разделился пополам: десять человек с вожаком пустились обратно прежней дорогой, остальные рассыпались по сторонам, чтобы расширить разведку. Первые вскоре достигли речки Ингого, которую уже переходили вброд в этот день. Объехав каменный мост, соединявший обе стороны тракта, буры пустили лошадей в воду, довольно глубокую в этом месте. Здесь, в низине, всё ещё держался туман, цепляясь за прибрежные скалы.
Питер Мариц раньше других выбрался на тот берег. Он пустил Скакуна поближе к тракту, но не успел проехать двухсот шагов, как прямо перед ним вырисовался драгунский отряд человек в сорок. Часть из них скакала по самому тракту, остальные держались по сторонам, и встреча их с бурами была уже неминуема. Питер Мариц остановил Скакуна и подал громкий сигнал своим товарищам. В то же мгновение драгуны заметили буров и с проклятиями кинулись им навстречу.
Столкновение произошло так внезапно, что буры не успели даже спешиться, как привыкли это делать в бою. Двое буров выстрелили и свалили двух драгун. Но место для сражения было так неудобно и численное превосходство англичан так велико, что буры повернули лошадей и пустились обратно через реку. Некоторым всё-таки пришлось схватиться врукопашную с драгунами, причём свалка произошла в самой
