люди, как ни цеплялись за всё что попало, подталкивая орудие и сзади и с боков, ухватившись за спицы колёс, за раму лафета, все их усилия оказались тщетны, и орудие пришлось бросить на склоне.
Изнемогшие моряки потащились за пехотой с одними ружьями.
Питер Мариц вместе с оставшимися у подошвы горы солдатами наблюдал снизу за этой картиной, покуда с востока не потянуло предрассветным ветерком. Офицеры так были поглощены картиной восхождения отряда на гору, что ещё не успели распорядиться выставить посты. На бура никто не обращал внимания, и он шагом пустил коня в сторону, поминутно останавливаясь и поглядывая вместе с остальными на гору. Миновав последних драгун, из которых иные прикорнули, он некоторое время продолжал ещё подвигаться шагом, но затем, отдалившись, толкнул коня и сразу пустил его во весь мах, держа в руке палаш с надетым на острие его платком. Предосторожность эта не была лишней. Начало светать. Вскоре конь вынес его на тракт прямехонько к бурскому пикету, уже приготовившему ружья навстречу скачущему драгуну. Велико было изумление буров, когда драгун издали крикнул им приветствие и когда вслед за тем они узнали в нём своего товарища. Двумя-тремя словами удовлетворив их нетерпение, он поскакал далее, в бурский лагерь.
Там царили тишина и спокойствие, никому и не снилась безумная затея англичан. Питер Мариц направил коня к палатке Жубера, который в эту минуту как раз выходил с подзорной трубой взглянуть на окрестности, что он проделывал постоянно по утрам. В первый момент он поразился, увидев у себя в лагере английского драгуна, но тотчас же узнал под этой маской своего отважного воина. Выслушав подробное донесение Питера Марица, он протянул ему обе руки и воскликнул прочувствованно:
— Спасибо, спасибо тебе, дорогой друг! Велика твоя заслуга! Так англичане забрались под облака? Ловко! Ну, посмотрим, как-то они оттуда полетят.
Он долго глядел в трубу на вздымавшуюся вершину Маюбы, отстоявшей от лагеря на пушечный выстрел. Ему ясно были видны фигуры в красных мундирах, достигшие уже плато. Питер Мариц различал их даже невооружённым глазом. Вдруг на вершине показались последовательно три белых облачка, и дальний звук выстрелов слабо донёсся в лагерь.
— Это англичане подали своим сигнал, что восхождение закончено. Ну, нам особенно торопиться нечего, они от нас не убегут. Я соберу военный совет, а ты тем временем закуси и сосни. Как только наши люди позавтракают, мы и двинемся. Я этих соколов хорошей сеткой накрою, погоди!
Питер Мариц тут только почувствовал, как он устал от всего пережитого и от бессонной ночи. С особенным наслаждением растянулся он на том месте, где стоял, и мгновенно заснул. А когда проснулся, солнце стояло уже довольно высоко, и весь лагерь находился в движении. Военный совет решил штурмовать Маюбу, и буры деятельно готовились к выступлению. Яков успел уже доставить в лагерь Скакуна, и Питер Мариц, сбросив с себя драгунский мундир, облекся в обычное платье, сел на коня и занял место в рядах своей общины.
План Жубера был очень прост. Он поделил весь свой отряд на две части. Двести человек под его личной командой должны были атаковать англичан на плато, поднявшись к нему по северо-восточному, наиболее пологому склону, остальные должны были остаться внизу для отражения возможной атаки со стороны английского резерва. Таким образом, двести буров шли в атаку на четырехсот англичан. На что же они надеялись? На превосходное знание местности, где каждая расщелина, каждый камень и кустик были им знакомы, на отвагу, на меткость стрельбы... Они были уверены в успехе.
С самого начала подъёма Питер Мариц понял, что майор Гэй был совершенно прав: буры всё время имели под рукой великолепные прикрытия, где пуля врага не могла причинить им никакого вреда. Когда спешившийся отряд Жубера начал взбираться на главную часть конуса, англичане заметили врага и открыли стрельбу. Но буры продолжали подниматься, не неся никаких потерь. Все они были с малолетства охотниками, проползали между глыб как змеи, перескакивали через расщелины и укрывались за выступами и кустарником как дикие козы.
Когда плато уже находилось от буров на высоте не более тысячи футов, они, в свою очередь, открыли стрельбу своим обычным приёмом: как только белая каска высовывалась из-за прикрытия или показывалась над обрезом горы, снизу раздавался выстрел, почти всегда без промаха. А между тем англичане иначе не могли видеть приближающегося врага, как выглядывая из-за прикрытия. Таким образом, им предстояло на выбор: либо, спрятавшись, оставаться в бездействии перед лицом атакующего неприятеля, либо стрелять в укрывающегося врага и при этом подставлять себя под его убийственный огонь.
Всё выше и выше подбирались буры к неприятелю. До сих пор у них всё ещё не было никаких потерь, но и англичане стали осторожнее и реже выдвигались из-за прикрытий.
— Нам бы только до какого-нибудь краешка плато добраться, — заметил Питер Мариц, — а там мы бы взяли под обстрел во фланг этих молодцов — и крышка.
Однако англичане, по-видимому, почувствовали надвигающуюся грозу: среди них произошло какое-то движение, и отряд моряков быстро перебежал с плато к скале, выступавшей несколько пониже, и, спрятавшись за нею, открыл огонь по правому флангу буров. Рядом с Питером Марицем тотчас получил рану в плечо его товарищ, у другого пуля просвистела мимо уха.
— Необходимо избавиться от этой компании, — решил Питер Мариц и с пятью товарищами быстро пополз в сторону, обходя группу моряков.
Те были ошеломлены в первую минуту, когда внезапно сбоку от себя услыхали залпы, от которых сразу свалилось несколько солдат: с этой стороны их не защищало прикрытие. Но затем они увидели, что стреляет в них жалкая кучка буров. Вне себя от ярости кинулись на них десятка два моряков. Однако недолго пришлось им бежать: преодолевая совершенно открытое пространство, им приходилось смотреть всё время себе под ноги, чтобы не свалиться в пропасть. А шесть бурских ружей тем временем поражали их смертоносным огнём. И, потеряв половину людей, моряки вскоре вынуждены были обратиться вспять, получая вдогонку пулю за пулей.
Разделавшись с моряками и загнав остатки их обратно на плато, Питер Мариц с несколькими десятками буров в неистовом порыве стали карабкаться прямо в лоб Маюбы, чтобы поскорее добраться до плато. Главная масса буров тем временем заходила, не переставая стрелять, сбоку, привлекая к себе всё внимание неприятеля. И вот Питер Мариц увидел вровень со своей головой каменный барьер вершины. Он прыгнул и первый ступил на плато. С победным кличем, как вихрь, ринулись за ним остальные, сметая на своём пути все преграды, обрушиваясь на врага, которого охватила паника. В это время ворвалась с северо-востока главная масса буров, и обе атакующие волны неудержимой лавой покатились по плато вслед убегающему врагу, переступая через тела поверженных, с налёту беря препятствия и продолжая поражать англичан.
Почти всё плато было уже захвачено бурами, и только в одном углу его мелькали в пороховом дыму красные мундиры уцелевших солдат. Число их, однако, быстро убывало — буры, уже не прячась за прикрытиями, мчались к ним напрямик, расстреливая панически сбившихся в кучу англичан. Иные бросали оружие и поспешно сдавались в плен. На самом краю обрыва Питер Мариц увидел высокую фигуру генерала Колли с револьвером в руках, пытавшегося с небольшим числом уцелевших солдат и офицеров оказать сопротивление быстро приближавшемуся врагу. Тщетно! Через минуту метко пущенная пуля пронзила ему голову, и генерал свалился рядом с другими поверженными телами, не успев издать и звука. Подбежав к каменному барьеру, Питер Мариц увидел ужасающее зрелище: оставшиеся в живых и не успевшие сдаться англичане скатывались с обрыва, как камни, слетая в пропасть и разбиваясь о выступы скал. Картина была до такой степени потрясающая, что буры прекратили стрельбу по этим гибнущим людям.
В то же время выстрелы донеслись снизу: второй отряд буров, обойдя английский резерв, яростно атаковал его. Поражение, нанесённое генералу Колли на плато, не замедлило оказать пагубное действие на дух войска, оставленного в резерве: оказав слабое сопротивление, гусары и драгуны, а за ними и пехота кинулись в бегство кто куда попало. И находившимся сверху бурам одновременно открылась полная картина совершенного разгрома английской армии: внизу — крошечные фигуры бегущих, а сверху — обширное каменистое плато, усеянное телами убитых и раненых, да сотня пленных англичан, жалких и испуганных, сдавшихся на милость победителя. У буров оказался один убитый и шестеро раненых...
— Какая блестящая победа! — восторженно воскликнул Питер Мариц, оглядывая поле сражения.
