неприспособленностью; более того, они создают иллюзию превосходства над другими людьми, не прошедшими тренинг.
Увы, но мир полон взрослых дядей и тёть, постоянно ищущих 'авторитет', которому они готовы 'сдаться', переложив на него ответственность за собственную жизнь. Такие люди предпочитают спокойное рабство беспокойной свободе и действительному личностному росту. Мне постоянно приходится сталкиваться с подобными манипуляциями на своих курсах, о чём я расскажу в следующей главе.
Глава 10. Почему я не гуру: ремесло в разрезе
Не позволяйте другим терроризировать вас надеждами, которые эти другие на вас возлагают.
Сью Паттон Тоэле, писательница
Я никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня.
Айн Рэнд, писательница
Любой более-менее успешный психолог (психотерапевт, психиатр и представитель других 'помогающих' профессий) подвергается беспрерывному давлению со стороны реальных и потенциальных клиентов. Те непрерывно ждут 'чуда' и пытаются втянуть в эти игры самого специалиста — заставить его принять роль 'гуру (см. главу о сектах). То, что я сейчас напишу, предназначено для людей порядочных и трезвомыслящих, а не тех жуликов, кто берётся за один-два сеанса вылечить любую болезнь 'с гарантией' — тем самым неверно настраивая и самого пациента.
Специфика работы психолога в том, что к нему часто обращаются клиенты с серьёзными нарушениями психического здоровья. Поскольку психологическая помощь в бывшем СССР не практиковалась, а лечение у психиатра считалось 'позорным', то 'накопилось' много людей, 'недостаточно больных' для немедленной госпитализации в медицинское учреждение, но 'слишком проблемных' для того же психолога или частнопрактикующего психотерапевта. Как правило, это лица в 'пограничном' состоянии и многие другие. Их 'повреждения' возникли довольно давно, и теперь они тащат за собой шлейф трудноисправимых повреждений, хотя сами нередко считают себя 'нормальными'. Именно такие личности кочуют от одного психотерапевта к другому, ломятся на 'лечебно-оздоровительные' сеансы, являются пушечным мясом для разного рода сект, оккультных группировок и телевизионных ток-шоу. Настойчиво ищут 'панацею' от всех своих бед и в горячих спорах готовы перегрызть друг другу горло. Портят жизнь окружающим людям дома и на работе.
Что таким людям надо на самом деле (хотя бы для начала) — так это объективное признание серьёзности имеющихся у них проблем и, соответственно, бóльшая скромность в поведении. Свой 'эмоциональный фонтан' надо учиться уменьшать — так же как и требовательность по отношению к окружающим. Это легче сделать, когда поймёшь, что твои требования вытекают из твоих 'проблем' (психических нарушений) и поэтому могут быть не совсем адекватными. Идеальным вариантом для подобных клиентов было бы отыскание хорошего специалиста, либо группы психологической коррекции, ведомой опять же специалистом (желательно, врачом, который, по крайней мере, не навредит) и посещение их в течении многих лет или даже всей жизни. Хотя бы раз в неделю. Здоровые люди вздохнули бы с облегчением.
Кстати, в психиатрии уже практикуется нечто подобное — правда, на медикаментозном уровне. Больные, страдающие шизофренией, могут теперь всю жизнь принимать современные нейролептики, имеющие сравнительно небольшие побочные эффекты, но значительно снижающие вероятность наступления и силу будущих обострений. И, на мой взгляд, самое важное — снижается психологическая нагрузка на людей, окружающих больного. У них ведь своя, здоровая жизнь, которой не хочется (да и не следует) жертвовать. Остаётся только добавить, что и психиатрическим пациентам не помешала бы разговорная психотерапия в период ремиссии (наряду с лекарствами), но это уже отдельная тема, не укладывающаяся в рамки данной книги.
Вернусь к своим, 'психологическим' клиентам, многие из которых отнюдь не являются таковыми. Уже в первом телефонном разговоре иные пытаются так или иначе 'наклонить' меня под себя. Приведу несколько примеров (на самом деле их многие сотни): 'Я выдающийся мастер психологического портрета. Могу показать вам свои фото. У меня такая-то проблема… Думаю, вы мне поможете'. (Имеется в виду бесплатная помощь в обмен на просмотр 'психологических' фотографий. Оттого и необычное вступление). Или от незнакомой девушки (говорится игривым тоном): 'Вы такой замечательный психолог, я всё время о вас думаю… У меня проблема с парнями… Можно к вам приехать и рассказать?' Подтекст понятен: обещание секса в обмен на помощь.
Вот ещё шедевр: 'Ищу себе психолога-психотерапевта' (это надо понимать так, что звонящая страдает как минимум неврозом). И далее о первом планируемом сеансе: 'Хочу понять, моё это или не моё'. По крайней мере, откровенно. Госпожа имеет расстройство и хочет, чтобы у психолога было такое же (ведь тогда психолог как раз и попадёт в категорию 'моё'). И невдомёк ей, что для выздоровления придётся менять себя, а значит, от своего проблемного (невротического) 'моё' ей придётся уходить. И помочь в этом ей может психически здоровый специалист, который как раз не 'моё' в её понимании.
Один из парадоксов профессии: многие клиенты норовят подтянуть психолога 'под себя', сделать его 'карманным', не понимая, что такой 'крепостной' работник, вставший на их невротическую точку зрения, (например, ради денег или неправильно понимаемого профессионального долга) как раз и не сможет им помочь. Поскольку психолог является специалистом по душевному здоровью (в отличие от большинства клиентов), то он и не должен 'сливаться' с ними, а наоборот, подталкивать их к выходу из своего болезненного состояния. Разумеется, интенсивность воздействий должна быть индивидуальной: чем тяжелее клиент, тем медленнее скорость продвижения.
Но любые изменения связаны с дискомфортом, особенно для невротической личности, так или иначе научившейся извлекать пользу из своих проблем. Поэтому и суета подобных людей обычно связана не с внутренними изменениями, а с поверхностным 'притворством', с той же манипуляцией, истинные цели которой по-прежнему 'дефектны'. Как выразился однажды основатель гештальт-терапии Фридрих Перлз, 'невротики не желают исцеления в психотерапии; они просто хотят облагородить свой невроз'. Поэтому и усилия по 'оздоровлению' носят характер бессмысленной суеты и поверхностного трёпа — на уровне 'кухонной' психотерапии: под какие ещё 'воздействия' подставить свою пассивную тушку с не менее пассивной психикой? О постановке рациональных целей и внутренней работе над своими укоренившимися изъянами речь не идёт. Ту же лень замечаем и у физически больных пациентов: готовы ездить по всяким сеансам массажа, соляриям, пить настои трав и биологические добавки, но не могут заставить себя пробежать километр-другой, что было бы гораздо полезнее. Не понимают, что от сидения и слушания 'благостных слов' ещё никто не выздоровел. Не бывает никакой 'оздоровительной' энергии кроме внутренней.
Приходится ещё раз отмечать, что многие люди с неуравновешенной психикой склонны к разного рода мистицизму, и это ещё дальше уводит их от возможности адаптации и нахождения счастья в реальной повседневной жизни. Вот ещё один парадокс: некоторые такие субъекты и на мои курсы приходят из любви к 'таинственному', поэтому бывают весьма недовольны, когда видят рациональный характер подаваемого на занятиях материала. С трудом понимают, что следование 'таинственному' как раз и внесло свой вклад в ухудшение их психического состояния, поскольку вело к формированию неверных представлений о жизни. Никак им не хочется приучаться к реальности, брать ответственность за свою жизнь, поскольку в этом случае придётся 'стукнуться лбом' о свои проблемы и начать что-то делать для их устранения. А освоение и применение современных рациональных методик психологической помощи как раз и позволяет постепенно избавляться от 'пуль в голове'.
Увы, но люди, постоянно озабоченные 'поиском духовности' за пределами реальной жизни, по- видимому, ищут 'оправдание' своему неумению этой жизнью пользоваться. Они даже готовы иной раз признаться в собственной психической неадекватности, мотивируя её 'трудностями поиска'. Дескать, 'я герой
