– Именно так. На тех кораблях нет ни единого человека, они полностью автономны и механизированы.
– Тогда в чем проблема? Или опять не учли этот момент?
– Именно… Это пушки против метеоритов. Никому в голову не пришло перенастроить их на стрельбу по кораблям. Поймите, мы мирные люди… мы просто в принципе не понимаем, что значит воевать. Это для нас огромный стресс… мы можем смотреть на это в прямом эфире лишь потому, что понимаем, на погибших кораблях просто груда штампованного железа и пластика, а не люди. Повторяю, мы надеялись прибыть в систему раньше оуткастов… – чуть не плача говорил министр.
На него было жалко смотреть.
– Ладно, об этом потом. Смотрим дальше. Будем надеяться, что на поверхности планеты дела будут обстоять не так плачевно.
14
Корабли погибали, но они успевали сбросить шаттлы, словно рыба икру на нересте перед тем, как умереть от зубов хищников. Но и ушедшие к планете шаттлы подвергались жестокому обстрелу. Зрители хорошо видели, как при очередном взрыве челнока из огненного шара вылетали тела довольно громоздких шагающих или гусеничных роботов.
До атмосферы добралось в лучшем случае шестьдесят процентов из общего числа шаттлов.
Начали высадку и сами оуткасты. Они действовали в той же манере, как и земные челноки, но не потому, что не умели двигаться к цели иначе, чем по прямой, а потому, что ничего не опасались. Их никто не атаковал, а значит, можно не спешить и провести высадку спокойно, как на учениях.
Картинка на экране, все время менявшая ракурс, то гасла, но появлялась вновь и после секундной заминки погасла совсем. Это означало, что погибли все корабли присланного на защиту системы флота, все сто двадцать кораблей, которые после сброса десанта даже не додумались развернуться и рвануть обратно.
Утешением такой бездарной потере кораблей служило лишь то, что там не присутствовало ни одного человека – члена экипажа, – все выполнялось автоматически. Но и это не помогло.
Высадка как тех, так и других проходила в районе десяти крупнейших городов Эрлиха. Жители просто не знали, как действовать в условиях войны, а потому стянулись в большие города, считая, что высокие дома спасут их. Это было ошибкой – следовало разбегаться, как тараканам, в самые захолустные и забытые богом места.
Вражеская авиация налетала, как саранча, сбрасывая бомбы и пуская ракеты. Города в один момент затянулись черным дымом пожарищ и пылью от обрушившихся зданий. Это создавало панику среди населения. Люди метались по улицам, ища защиты, которой там не было в принципе, погибая под обломками зданий и задыхаясь в пыли.
Высадка продолжалась. Земным шаттлам активно мешала авиация, подбивая суденышки прямо у земли, и те падали, оставляя после себя огромную дымящуюся воронку. Садившиеся челноки, избежавшие участи своих менее удачливых собратьев, тут же освобождались от десанта.
Шаттлы оказались намного больше, чем их сначала представил себе Роман.
Из каждого брюха выходило до десятка трапов, по которым съезжали и сбегали солдаты-роботы трех основных модификаций: пехотинец, зенитчик, ракетчик. Все они тут же разбегались по местности и вступали в бой с противником.
Возле одного из городов разгорелась ожесточенная схватка. На поле вперемешку садились шаттлы землян и оуткастов. Это несколько сковывало действия авиации противника, чем и объяснялась многочисленность земных шаттлов.
Еще съезжая по трапу, многотонные роботы-зенитчики открывали огонь по кораблям противника. Один из них, после того как его все же настигли три ракеты из десяти, потерял управление и, заваливаясь на бок, стал падать.
Раздался взрыв, который тут же был поддержан бурными аплодисментами членов комиссии. Им казалось, что еще немного и победа будет за ними, а варвары позорно сбегут.
Дела действительно шли неплохо. В завязавшемся бою оуткасты несли большие потери в живой силе и технике.
Ракетчики с грехом пополам сбивали шаттлы и самолеты. Зенитчики косили всех, кто выбегал из тех челноков, что приземлились. Легкие пехотинцы врывались туда, куда не могли стрелять тяжелые роботы, чтобы не попасть в своих.
Так продолжалось до тех пор, пока из особо крупных шаттлов оуткастов, которые, приземляясь, огнем из дюз срывали метровые слои почвы, не стала появляться тяжелая техника – танки.
Выстрелы чудовищно большого калибра пушек буквально сметали роботов, даже если взрывы снарядов попадали в десяти метрах от цели.
Бездушные солдаты Земли еще сопротивлялись, переключаясь на нового противника. Танки горели один за другим, подбитые ракетами, но общий перевес сил складывался не в их пользу. При большей численности механические солдаты явно проигрывали в качестве и умении людям.
Новая волна авиации работала более точно и аккуратно. Пришли в себя солдаты, которых вначале так сильно потрепало. Теперь они, вооружившись гранатометами, выбивали роботов одного за другим, ибо те действовали без особого умения, просто наваливаясь всей лавиной лоб в лоб.
Людям без особого труда удавалось заманивать большие отряды роботов в ловушки между холмами, где сканеры машин не могли обнаружить тяжелую вражескую технику, которая их, собственно, и расстреливала, превращая в металлолом.
Тут выяснился еще один недостаток металлических солдат, хорошо показавших себя в скоротечном бою, – они не умели пользоваться не то что чужим оружием, а даже своим, оброненным их погибшим собратом одной модели. В результате у них просто закончились боеприпасы, а новых взять было негде. Шаттлы, имевшие в своих трюмах сменные картриджи и роботов-погрузчиков, горели, подбитые танками или самолетами, сев на открытое, ничем не защищенное пространство.
Дальше началось простое методичное уничтожение. Люди сначала с опаской, а потом и вовсе осмелев, подходили к машинам и бросали в них гранаты. В роботах, оказывается, не имелось функции рукопашного боя, и они просто стояли как вкопанные, дожидаясь своей участи и щелкая пустыми затворами автоматов.
На остальных фронтах дела обстояли не лучше. Роботы сходились с людьми лоб в лоб и проигрывали более маневренным и изощренным оуткастам, наносившим удары не только с земли, но и с воздуха, что являлось главным залогом их успеха.
Бои еще продолжались, еще были очаги сопротивления, но их становилось все меньше и меньше, и вскоре не стало совсем. После чего захватчику открылись все дороги в города.
Так и просидели люди за монитором полдня, не испытывая никаких естественных потребностей, полностью захваченные ужасным зрелищем разрушения – варварства.
Кто-то из членов комиссии находился в глубоком шоке, уставившись пустыми глазами в экран, на котором давно уже ничего не происходило, и снова стояла заставка Министерства обороны.
Министр обороны чуть покачивался в кресле, что-то шепча одними губами.
Камышов никак не мог отделаться от ощущения, будто посмотрел затянувшийся фантастический фильм не очень хорошо понимающего предмет режиссера. Все казалось слишком «сырым» и непродуманным.
– Эй… – тихо позвал Камышов Пфайффера. – Вы как, может, вам медиков вызвать?
Не дождавшись ответа, Роман нажал на кнопку вызова доктора Стоуна на своем запястье, потом стал звать доктора по имени в микрофон на приборчике, но ответа так и не получил.
– Ладно, лейтенант, пойдемте отсюда. Они сейчас все в прострации, видимо, мультик посмотрели все, вплоть до последнего лаборанта, и вряд ли выйдут из такого состояния быстро, – сказал старшина. – Мне, честно говоря, самому немного не по себе от увиденного, что уж говорить о них.
– Хорошо, пойдем, погуляем.
Когда все через полдня пришли в чувство и смогли трезво мыслить, Камышов зачитал им предложения по усовершенствованию роботов, а также предложил новые тактические приемы ведения войны.
Список предложений, составленный при участии старшины и сержанта, оказался довольно
