обычных тирах с пневматическими ружьями для детей.
По сигналу взвод солдат подошел к рубежу и по второму сигналу своего сержанта начал стрельбу.
Винтовки в руках солдат быстро защелкали, и над каждым из них высветился результат, у всех было от девяносто пяти до ста очков.
– Видите, какие прекрасные результаты, – похвалился полковник. – Примерно такие же и по движущейся цели. Посмотрите сами…
Полковник Сталлер кивнул сержанту, и мишени на экране начали свое движение. Солдаты после соответствующих сигналов снова начали стрельбу. Результат, как и обещал полковник, оказался почти таким же отличным.
– Неплохо, – кивнул Роман.
– А хотите проведем эксперимент? – предложил полковник. – Кто точнее стреляет.
– Вы хотите нас проверить, как стреляем мы? – спросил лейтенант.
– Да.
– Хорошо, – согласился лейтенант Камышов. – Давайте, парни, к рубежу.
Взвод лейтенанта позаимствовал винтовки у стрелявших. Взял одну из винтовок и Роман, привычно взвесив ее в руке и определив центр тяжести.
Оружие оказалось довольно легким и хорошо лежало в руке, однако прицел был несколько непривычным, впрочем, с ним ему удалось разобраться самостоятельно, как и его солдатам, без помощи сержанта-инструктора.
Стрельба оказалась на порядок хуже, чем у предыдущих стрелков. Средний результат в районе семидесяти пяти очков. По движущейся мишени и того хуже.
– Вот видите, – победно проговорил полковник Сталлер. – Даже с учетом того, что это оружие вам непривычно, наши солдаты стреляют лучше. Так что кое в чем мы можем дать вам фору.
– Хм-м, как сказать, – произнес Роман, глядя на кривую ухмылочку министра Пфайффера, которая заставила его повторить предложение полковника: – Хотите эксперимент?
– Какой? – подозрительно спросил полковник.
– Ничего такого… у вас есть боевое оружие, на худой конец пистолеты.
– Ну, есть, – после долгой паузы признался полковник. – Вы что же, хотите стрелять боевыми? Но тир для этого не приспособлен.
– По мишеням можно пострелять из этого оружия, – показав на лежащие на столах винтовки, сказал лейтенант.
– Тогда зачем вам боевое оружие и к тому же реальные боеприпасы, которые находятся на закрытых складах…
– А холостые патроны есть?
– Да…
– Давайте их сюда.
Спустя десять минут с согласия министра по приказу полковника Сталлера, на автокаре подвезли боевое оружие и холостые патроны к нему.
Все чувствовали, что этот варвар готовит им какой-то неприятный сюрприз, но какой именно, спросить напрямую никто не решился. Считая это ниже своего достоинства.
Оружие зарядили, и его взяли солдаты лейтенанта Камышова, которым он тихо объяснил задачу. Те заулыбались, поняв задумку командира.
– И что теперь, – даже с некоторым любопытством поинтересовался полковник.
– Как обычно, пускай ваши люди приступают к стрельбе. И пусть продолжают стрелять, что бы ни произошло. Вы поняли, господин полковник? Что бы ни произошло, – настоятельно повторил Роман.
– Хорошо, я понял.
– А ваши люди?
– И они поняли, – уже не так уверенно заявил полковник Сталлер, не в силах сообразить, где собака зарыта и чем это ему грозит.
Солдаты полковника уже привычно подошли к огневому рубежу и приготовились к стрельбе. В этот момент им за спины зашли люди лейтенанта, и он сам встал позади одного из солдат, положив палец на спусковой крючок.
Когда прозвучали первые выстрелы, начали палить из реального оружия солдаты Камышова. Грохот стоял довольно сильный, не спасала даже звукоизоляция, при том, что сами выстрелы были гораздо тише, чем из того же АКМ.
Некоторые солдаты оборачивались в испуге, но им тут же напоминали о приказе полковника – стрелять, что бы ни происходило, и те стреляли, вздрагивая при каждом реальном выстреле, пусть и холостым патроном.
Результат стрельб, как и предполагал Роман, оказался довольно плачевным, со средним результатом сорок пять баллов.
– А хотите, мы отстреляемся при тех же условиях? – предложил Камышов.
– Нет… – хмуро ответил полковник. – Нет, не надо. Я вам верю, вы отстреляетесь лучше…
Лейтенант выдал новые рекомендации:
– Введите нормальную физическую подготовку. Не просто тренировки в тренажерных залах, а полноценные марш-броски с полной выкладкой. С оружием, боеприпасами и прочими нужными вещами для выживания. Стрельбу тоже нужно качественно улучшить. Уберите эти дурацкие мишени, поставьте на их место картонные изображения людей и ведите стрельбу реальными боеприпасами. Пусть привыкают психологически, что стрелять им придется по живым людям. Кстати о психологической коррекции… У вас есть фильмы о войне?
– Нет, – ответил полковник.
– Что же вы смотрите?
– Ну… – замычал Глен Пфайффер. Он почему-то стал стесняться перед этими людьми того, что показывали по телевидению, и даже разозлился на них. – Мы показываем…
Министр обороны так и не смог внятно объяснить, что они смотрят.
– Любовь-морковь? – попал в самую точку старшина. – Про ударные стройки, доярок-свинарок… выполнение и перевыполнение планов, открытие новых миров, их освоение…
– Вроде того.
– Да ребята, вы…
– Впрочем, это не важно, – перебил Виктора Роман, видя, как у министра покраснело лицо. – Найдите фильмы про войну. Реалистичные фильмы. Пусть смотрят, как проливается кровь, лезут наружу кишки, отрывает конечности, – сначала в художественных картинах. Под конец поставьте реальные кадры документального кино… Впрочем, я не психолог, не знаю, что еще можно вам посоветовать. Вы уж как- нибудь сами разберитесь на основе моих предложений.
– Мы поняли.
– Вот и ладно.
17
Медицинские процедуры продолжались, но с каждым днем они становились все менее интенсивными и занимали меньше времени.
– Здравствуйте, доктор Стоун, – поздоровался Роман Камышов.
– Добрый день, – избегая смотреть ему в глаза, не слишком дружелюбно ответила Амели.
– Вы что, обиделись на меня за то, что я в прошлый раз не дал вам поприсутствовать на так и несостоявшемся совещании?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Ни в чем…
– Ну, если ни в чем, то, может, вы ответите на один маленький вопросик?
– Какой? – с подозрением спросила Амели и снова отвернулась.
– Что вы делаете сегодня вечером?
– Почему вы спрашиваете?
