– Хм-м… Сначала ответьте.
– Ничего…
– Тогда я хочу пригласить вас на романтический ужин, – с придыханием пояснил Роман и улыбнулся, наблюдая за доктором. – Как мило, у вас на щеках выступил румянец. Не отворачивайтесь. В мое время вызвать румянец у наших девушек было не так-то просто, если вообще возможно. Для этого их нужно было сильно впечатлить…
Роман замолчал, вспомнив не слишком приятную историю, когда в один из отпусков гулял по городу и вот также пригласил девушку поужинать. Он провел шесть месяцев в горах, она была красива, и поэтому он не обратил внимания на некоторые особенности в одежде девушки.
– Потрахаться, что ли? – ответила та, оглядывая лейтенанта. – Полтинник в у. е.
В тот вечер, пожалуй, покраснел он сам. Уши горели, словно ободранные в кровь шиповником. Это ж надо напороться на спешащую на работу проститутку, да еще пригласить ее на ужин?!
– А вы почему покраснели? – спросила Амели, выдернув Камышова из воспоминаний.
– Вспомнил одну довольно забавную историю.
– Связанную с женщиной?
– Интуиция вас не подвела, – с усмешкой признался Роман.
– Расскажите.
– Думаю, не стоит. Для ваших ушей это будет чересчур вульгарно. Вы уж мне поверьте.
Процедуры закончились, лейтенант оделся и вновь повторил свое предложение.
– Хорошо, я отвезу вас в ресторан.
– Благодарю.
18
Машина ехала бесшумно по широкой дороге с не слишком оживленным движением. За рулем сидела Амели, но машина двигалась на автопилоте, который вел ее по датчикам в бетоне автострады.
Город был таким, как его и представлял лейтенант, а точнее таким, каким его представляли фантасты второго тысячелетия, думая об идеальном обществе. Большие, белые и в то же время не слишком высокие дома. Широкие улицы чисты и заполнены зеленью. Архитектура разнообразна и не утомляла глаз облезлыми бетонными коробками с крохотными комнатами или зеркальными высотками, подпирающими небосвод. Вместо этого многие дома венчали стеклянные купола, в которых находились сады.
– Красиво. Прямо настоящие висячие сады… не то Соломона, не то Вавилона… И что, везде так?
– Нет. Существуют целые области, где жить практически невозможно. Наследие последней войны – тысячи квадратных километров, выжженных термоядерным оружием.
– Кстати о термоядерном оружии. Оно у вас еще есть?
– Зачем оно вам?
– До сих пор я мыслил категориями локального конфликта. Но если есть оружие, то можно сделать глубокий рейд и просто выжечь столичную планету этих оуткастов.
– Мы бы на это никогда не пошли. К тому же последнюю бомбу давно утилизировали. И никто не даст согласие на создание новых.
– Даже во имя спасения вашей цивилизации, когда корабли оуткастов встанут на орбиту Земли?
– Да, даже ради спасения цивилизации. Ибо не известно, как поведет себя оружие и не будет ли оно в какой-то момент использовано против нас самих.
– Благоразумно. Что ж, не будем о грустном. Ресторан еще далеко?
– Через квартал.
– Кстати, почему так мало народу на улицах? Такое впечатление, будто все стараются двигаться как можно быстрее, нигде подолгу не задерживаясь.
– Так и есть, люди напуганы…
– Неужели так сильно? – не поверил Роман. Ему было трудно понять состояние этих людей. Ведь он сам воевал, но стоило перейти за невидимую административную границу некоего субъекта, как обнаруживалось, что там живут и веселятся, как ни в чем ни бывало. Полно девочек, ресторанов, гулянок и прочего.
– Да… Мы очень законопослушное общество, и варварские методы не в нашем стиле.
– А преступность?
– Ее нет.
– Не может быть!
– И, тем не менее, это так. За прошлый год не произошло ни одного смертоубийства.
– В городе?
– На планете. В колониях дела обстоят чуть похуже, но и там, как и на Земле, преступления случаются исключительно из-за невменяемости преступившего закон. Зачем убивать или воровать, ведь все необходимое человек получает и так…
– Каждому по способностям, от каждого по труду, – повторил лейтенант когда-то популярный лозунг строителй идеального общества.
«И, кажется, они его построили, только название другое», – с усмешкой подумал Роман.
– Конечно, легче преступника объявить сумасшедшим…
– Я понимаю, куда вы клоните, но заверяю вас, это не так.
– Прямо рай на Земле… – потрясенно проговорил Роман Камышов.
Машина сделала плавный поворот и остановилась перед лестницей, ведущей к стеклянным воротам. Роман ожидал швейцара или водителя, но ни того, ни другого не было. Вместо этого машина укатила сама, как только пассажиры вышли.
– Эй, куда это она?!
– На стоянку.
Ну а то, что двери распахнулись сами, Камышова даже не удивило, это он видел и раньше, и не только в госпитале.
Доктор Стоун сделала заказ на двоих, и, к облегчению Романа, ужин на подносе принес полноценный живой официант.
– А то меня ваши роботы уже, признаться, достали, – кивнул на человека с подносом Роман.
– Вы правы. С некоторых пор наблюдается тенденция где только возможно избавляться от машин в повседневной жизни.
– Неосознанное недоверие?
– Что-то вроде того, – согласилась Амели.
Камышов взглянул на тарелку и увидел там так опостылевшую ему кашу.
– Доктор, а нельзя ли более привычную пищу, а то эти витаминизированные пудинги меня скоро доканают.
– Но это и есть обычная пища…
– А я думал, только в госпитале нас так кормят, из-за того, что недавно разморозили. А нельзя ли мяса, курицы скажем?…
– Мяса?! – изумилась Амели. – То есть вы хотите, чтобы вам подали приготовленный… труп животного?!
– Ну… – протянул Роман, несколько смущенный словом «труп». – Фактически да.
– Мы не употребляем животную пищу. Мало того, что это негуманно – убивать животных ради еды, так в ней еще слишком много вредных веществ… Все необходимые питательные элементы мы получаем через модифицированную растительную пищу.
– М-да. Может быть, вы и не умеете воевать оттого, что не едите животной пищи, – изрек Роман, вспомнив бородачей, которые только мясом и питались и, казалось, не умели ничего другого, а, главное, ничего и не хотели, только воевать, все остальное за них делали пленники.
«Нажрутся мяса, а потом смотрят – кому бы кишки выпустить», – с ненавистью подумал Камышов.
– Но поверьте, это очень вкусно, – проговорил Роман и почувствовал, как рот наполнился слюной от красочно представленного блюда, которое он и стал описывать доктору Стоун: – Кусочек мяса отбивают деревянным молоточком, обваливают в хлебных крошках и поджаривают на масле. М-м-м… пальчики оближешь.
Роман замолчал, увидев, что лицо Амели посерело и, казалось, ее вот-вот стошнит, так что пришлось
