не метаться вслед за эмиром. Значит, пора выступать. Хусейн, сдается мне, останется там до самого отлета. И вот-вот соберется с духом.
– Именно. Нужно спешить.
– Тогда вперед.
54
– Черепашки-ниньзя, на!.. – усмехнулся сержант Галс, осмотрев всех солдат и бородачей придирчивым взглядом.
Камышов обернулся и посмотрел на стоявших за ним бойцов. «Действительно», – подумал Роман, соглашаясь с сержантом.
Парашютисты были все в черном, белели только щели для глаз, но и их вскоре должны скрыть очки ночного видения, поскольку опускалась ночь. За спинами у каждого висел рюкзак с дополнительным парашютом и боеприпасами, отчего все вместе выглядело как панцирь черепахи. На груди также имелись рюкзаки со специальным оборудованием, если придется резать бронированные двери в бункер. На всякий случай таких резаков в разобранном виде взяли три, Роман не был уверен, что добраться смогут все.
На пригорке разместилось пятьдесят человек, они разложили на земле свои парапланы и ждали только приказа встать, натянуть стропы и сбежать вниз, чтобы ветер подхватил материю и поднял человека навстречу небесам. Но такого приказа от лейтенанта пока не поступало.
Всех бойцов подвезли сюда – за пятьдесят километров от Северного замка. Переправляли по одному, по два человека, придав им разные образы. Большинство из них на территорию противника прибыли в виде честных граждан Империи: торговцев, путешественников, даже под видом погонщиков скота, ведущих свои стада на продажу. Были и такие, кого доставили скрытно, в основном это люди Камышова, им всем, кроме одного, появляться открыто никак было нельзя.
Как бы там ни было, все прибыли на место в назначенный час.
Стартовую гору выбрали так, чтобы между ней и резиденцией Хусейна находилось как можно меньше всяческих поселений, чтобы никто не заметил в небе неясные силуэты. Сделать это оказалось не так уж и сложно: эмир не любил, когда рядом с его дворцами были какие-то селения, этого требовала и система безопасности. В деревне всегда могли появиться недовольные и незаметно напасть на дворец, а при хорошей подготовке это могло быть вполне успешно осуществлено.
Камышов ждал, когда наконец оживет рация и даст сигнал к началу операции. Следовало поторапливаться, ночь уже вступила в свои права, и на черном небе горели яркие точки звезд, а над горизонтом всходила первая из трех лун, своим красным цветом не предвещая ничего хорошего. Красный цвет – цвет войны и крови.
Лейтенант ждал, ждали его люди, когда за несколько сотен километров отсюда закончится подготовка к самой настоящей заварушке.
Федаин собирался провести отвлекающий маневр. Его люди готовились начать штурм столицы эмира Аль Хусейна, как только люди лейтенанта спустятся на крышу резиденции, чтобы боевики не пришли ему на помощь.
Для этого к столице он подвел около десяти тысяч штыков, и еще пятьдесят тысяч должны начать прорыв от границ враждующих с Хусейном кланов. Какие-то из кланов должны перейти на сторону Федаина в тот момент, когда начнется штурм города.
Это не считая более мелких столкновений с имперскими частями вдоль всех границ, контролируемых эмиром. К ним подключатся все, кто недоволен режимом как политической властью или у кого к ней имеются личные счеты вроде кровной вражды. Одним словом, бойня ожидалась не хилая – война всех со всеми.
Наконец рация ожила. Лейтенант приложил ее к уху и коротко сказал:
– Слушаю.
– Птичек можно выпускать, – прозвучала в ответ оговоренная фраза.
– Выпускаю…
После чего рация снова замолчала.
– Начинаем! – крикнул лейтенант и встал на ноги, надел шлем и нацепил на глаза очки ночного видения.
Амуниция сильно давила на плечи. Запасные рожки, гранаты, автоматы, и это не считая бронежилета. Все аккуратно прикрыто специальной материей, способной поглощать радиоволны, дабы их не засекли с помощью радаров. Даже сами парашюты сшили из подобной ткани.
Лейтенант подпрыгнул на месте, в последний раз убеждаясь, что все закреплено нормально, не болтается, ничего не шумит и случае чего не отвалится. Все как надо, ничего не давило в ненужных местах и не вызывало неприятных ощущений.
В лицо дул не слишком сильный ветер, в общем, погода для полета на параплане стояла практически идеальной. Снизу нагретые за день камни отдавали свое тепло окружающему миру, создавая необходимый восходящий поток воздуха и значительно облегчая жизнь планеристам.
Камышов нагнулся вперед, натягивая стропы уже напрягшегося парашюта, и осторожно пошел вниз, все увеличивая скорость, наполняя парашют воздухом. Еще одно дуновение ветерка чуть не сбило его с ног и не повалило спиной обратно на землю, но Роман сумел устоять и через секунду почувствовал, как его ноги оторвались от земли.
Роман снова испытал давно забытое чувство полета, почти мальчишеский восторг, он бы, наверное, даже закричал, если бы не знал, что ждет его впереди. Параплан послушно реагировал на сигналы управляющих тросов и, качнувшись влево и вправо, лейтенант взял курс на Северный замок – резиденцию эмира Аль Хусейна.
За лейтенантом Камышовым последовали все остальные. Один за другим солдаты, а за ними и федаинцы поднимались в воздух, проверяли управляемость парапланов и пристраивались друг за другом, образуя целый караван.
Случались и досадные промахи. У кого-то от сильного ветра развернуло параплан, и запутались стропы при разгоне. Кто-то споткнулся и упал из-за собственной невнимательности. Но они приводили все в порядок, делали новые попытки взлета, и в конце концов, в небе оказалось ровно пятьдесят человек, длинной ниточкой растянувшихся на ночном небосклоне.
Через двадцать пять километров, в половине пути, началась холмистая местность, и вероятность обнаружения сильно увеличилась, пришлось подняться выше. На высоте ветер усилился, и управлять парапланом стало значительно труднее. Возможно, для профессионала это и не составило бы большого труда, но здесь профессионалов не было, даже солдаты лейтенанта Камышова, откровенно говоря, ими не были, а тем более – бородачи.
Начались завихрения, и пару раз Романа хорошо тряхнуло, но он сумел выровнять полет, и болтанка закончилась, так и не смяв парашют в комок. Но кому-то повезло меньше, и лейтенант услышал чей-то пронзительный крик ужаса. От страха боец даже забыл дернуть за кольцо запасного парашюта, так и грохнулся на землю с высоты тысячи метров.
Холмы закончились, и началась песчаная пустыня, где-то в ее центре находился Северный замок эмира Аль Хусейна. Впрочем, Роман не сомневался, компас точно вел его к цели, хотя компасом приборчик можно было назвать лишь условно – в нем имелось столько функций, что большую часть из них Камышов так и не освоил.
Спустя еще какое-то время в компасе отпала всякая необходимость, Северный замок стал виден как на ладони, освещенный сотнями прожекторов. Из-за яркого освещения – Роман подозревал, что Хусейн боится еще и темноты, – все здания комплекса были отлично видны, и не оставалось сомнений в том, где что находится. Плохо только то, что несколько прожекторов били вертикально вверх, и можно запросто попасть в их лучи.
– Начинаем снижение, – тихо проговорил Роман по переговорному устройству.
Длинная нитка начала деформироваться, и вскоре в небе было уже три неравных ряда: пять человек в правом, тридцать восемь человек в центре и трое слева. Недоставало еще троих, но это объяснялось просто, они последовали за первым неудачником и разбились уже в пустыне, только у одного из них хватило ума дернуть за спасительное кольцо и мягко приземлиться на песок.
Лейтенант искренне надеялся, что эти четверо из тех, кого спешно набрали на замену разбившимся при обучении из первой группы, поскольку именно им он выдал детали первого резака, а значит, еще два резака
