можно собрать без проблем. А если это не так, то в худшем случае не удастся собрать ни одного резака и в штурме отпадет всякий смысл.
Впрочем, у тех, кто шел по обеим сторонам от центральной группы, в нагрудных рюкзаках были не детали к резакам, а кумулятивные гранаты, и они уже начали заходить на свои цели.
55
– Можешь начинать, – проговорил Камышов, обращаясь к Федаину, чтобы тот начал отвлекающий удар, после чего выбросил рацию как ненужную.
Дальше все завертелось с калейдоскопической быстротой. Центральная колонна пошла на приземление на центральное здание – саму резиденцию. Следовало не промахнуться, хотя площадь крыши поражала своими размерами, и не угодить в бассейн на этой самой крыше, также немаленький, а главное глубокий, так и утонуть недолго, запутавшись в стропах.
На четвертом этаже комплекса Северный замок находилась небольшая комнатка – центр электронного и визуального наблюдения внешних периметров охраны. Здесь стояло несколько блоков с большим количеством мониторов, отображавших самую различную информацию.
Сканеры, радары и просто телекамеры просеивали окружающее пространство по десятку различных показателей. Обычный человек даже и не догадывался, что такие параметры вообще существуют.
Например, подземные эхолоты сейчас выдавали на экране ломаную кривую, но компьютер, расшифровав звуки, говорил, что это крот роет свою нору. А нужна эта система для того, чтобы никто не сделал подкоп в резиденцию. То же самое было и с остальными датчиками, все они что-то показывали, но к диверсиям они не имели никакого отношения.
Зная это, пара охранников мирно занималась своими делами. Один читал запрещенные журналы с Ренегата, рассматривая упругие округлости голых девиц, снятых в откровенных позах. Второй курил косячок, закатывая от удовольствия глаза так, что виднелись лишь одни белки. Он включил вентиляцию на полную мощность и при этом был готов в любой момент надежно спрятать окурок. И было непонятно, как он прошел строгий медицинский контроль.
Косячник отвлекся от курения, пустив в потолок по направлению к вытяжной вентиляции струю дыма, завершив выдох эффектными кольцами, тут же растаявшими в воздухе.
– Абдулла… ты только потом туалет хорошо промой, а то после тебя противно зайти, – хихикая, говорил напарник, когда тот начинал ерзать на стуле, закидывая ногу на ногу. – Забрызгаешь все кругом, хоть стоя сри…
Абдулла хмуро посмотрел на своего напарника, зашедшегося в смехе.
– То-то и оно. У тебя, Аббас, вообще ничего не стоит от этого курева, вот тебе только и приходится, что гадить стоя.
Аббас, одурманенный наркотиком, нисколько не обидевшись, снова счастливо заржал.
Из-за громкого хохота они не услышали, как вошел начальник смены.
– Что тут происходит, мать вашу?!
Операторы быстро попрятали свои косяки и журналы, встали по стойке «смирно».
– Та-ак, Аббас, – протянул начальник, подойдя к оператору и вдохнув воздух полной грудью, – с тобой, косячником, у меня разговор будет короткий… А вот что делать с тобой?
– Исправлюсь, господин! Клянусь!
– Ладно, Абдулла, садись за работу, сейчас пришлю замену этому раздолбаю. Пошли, придурок!
Абдулла после ухода начальника с напарником принялся вглядываться в мониторы с утроенным вниманием, желая немедленно искупить свою вину. И вот на одном из них он увидел какое-то подозрительное пятно. Компьютер данную аномалию никак описать не мог, жалобно попискивая датчиком, чтобы привлечь к себе внимание.
«Что бы это могло быть?» – подумал Абдулла, вспоминая все, чему его учили.
Вернулся начальник со сменным оператором, и охранник показал на монитор, на котором отражалось окружающее воздушное пространство с пятном.
– Что это?
– Не знаю, господин…
– Может, сканер полетел?
– Не знаю, господин, – повторил Абдулла и в порыве служебного рвения предложил: – Может, я схожу, посмотрю?
Тут пятна стали размножаться с пугающей быстротой, буквально заполнив весь экран.
– Действительно. Сходи-ка, посмотри.
– Слушаюсь, господин!
Абдулла схватил со стола бинокль, в который иногда рассматривал особенно мелкие детали на иллюстрациях, или наоборот, разворачивал его так, чтобы казалось, будто он подглядывает за кем-то издалека, и вышел вон.
У выхода на крышу его встретил еще один охранник. Никто не имел права подниматься на крышу без сопровождающего. Всякое могло случиться: одного из охранников могли завербовать сепаратисты, и тот мог запросто бросить в бассейн маленькую крупинку яда, тем самым отравив всю воду, где изредка купался сам эмир Шалим Аль Хусейн.
– Чего тебе?
– Нужно визуально осмотреть небо, – Абдулла показал на бинокль.
– А что так?
– Со сканером какие-то проблемы. Надо проверить, действительно ли он барахлит, или в небе и правда что-то есть.
– Да? Ну ладно, пошли, – недовольно произнес охранник, открывая дверь на крышу. Ему никуда не хотелось идти со своего места: только что началась трансляция скачек на верблюдах.
Абдулла поднял бинокль к глазам и стал вглядываться в черноту неба, но с непривычки так ничего и не увидел.
«Свет прожекторов мешает», – подумал он, вглядываясь до рези в глазах.
Наконец, он что-то различил. В окулярах мелькнула какая-то тень, потом еще и еще. «Что же это такое? – размышлял Абдулла, пока не различил очертания человеческих тел. – Шайтан!»
Абдулла хотел что-то крикнуть и даже раскрыл рот, но, дернувшись несколько раз, издал только протяжный хрип и повалился на крышу.
– Эй! Что за дела?! – недовольно крикнул охранник, но, поняв, что что-то здесь не так, нагнулся над упавшим и увидел лужицу крови, вытекающую из-под тела оператора.
Он резко выпрямился, потянулся за «тревожным» пультом, но нажать его не успел, получив две пули в голову и несчетное число попаданий в бронежилет. Впрочем, пульт все же сработал, упав на кнопку активации.
56
В руках лейтенанта Камышова находилась легкая трещотка с длинным глушителем, она легонько дергалась в руке, злобно выплевывая пули, и охрана валилась, даже не понимая, откуда стреляют и стреляют ли вообще. Стреляли и другие десантники, накрыв крышу буквально лавиной огня, от которого не было спасения.
Роман даже сумел в полете сменить магазин и продолжить стрельбу по охранникам, стоявшим внизу и уже заметившим в воздухе непонятные тени, мелькнувшие в свете прожекторов. Кто-то из них поднял тревогу.
Восемь человек, находящиеся справа и слева от центральной группы, продолжали свой полет. Они кружились, сбрасывая гранаты на всевозможные постройки. Так что огонь и взрывы гремели повсюду.
Особенно сильно досталось казарме. На это двухэтажное здание сбросили аж двадцать бомб. Крышу пробило, стекла раскололись от чудовищного жара, уничтожавшего внутри помещения все и вся.
Охрана спешила на свои боевые посты, уже также частью уничтоженные. Они вертели головами, не понимая, откуда пришла смерть, поскольку видели, как их товарищи падают, а звуков выстрелов не слышали. Были и такие, кто поднимал голову в небо, но это не помогало.
Парашютисты, истратив весь свой боезапас из гранат, продолжали стрельбу из пистолетов-пулеметов. Впрочем, в таком положении они находились недолго, опыта находиться в воздухе на предельно низких
