существованию, и одновременно гирей на шее – недвижимость в Пуданге нынче ничего не стоила, нечего и думать было продать бизнес и попытаться уехать, пока еще не поздно. Бросить же все на разграбление не хватало духа.
Чутье на неприятности у Родриго было развито, как у старого дворового пса. Он чувствовал приближение грозы: воздух, что ли сгущался? Цены на продукты взлетели до небес, люди стали более обычного злыми, в очередях то и дело случались драки, переходящие в поножовщину; по ночам выстрелы стали раздаваться и в приличных районах. Приближающаяся война отметала неясности и отпускала последние тормоза. Люди потеряли остатки страха, многие сходили с ума от отчаяния, бросали работу и находили выход в слоновьих дозах дури; некоторые, наоборот, решили пожить на полную катушку, как они считали, напоследок: волна грабежей ширилась, полиция не успевала приезжать на вызовы.
Он поднял глаза на вьющуюся по стене зеленую виноградную лозу – в ней была запрятаны две крохотных камеры, соединенные с полицейским компьютером. Лоза начиналась в большой керамической емкости у входа, взбиралась под потолок, обвиваясь вокруг струны, и тянулась через две стены, выгодно контрастируя со светло-коричневыми отделочными панелями. От так гордился новой обстановкой – только в прошлом году сделал ремонт, пришлось даже отвалить приличные деньги дизайнеру, и вот теперь только и остается, что разглядывать с тоской зал, заставленный образцами мебели. Взгляд задержался на спальном гарнитуре под старину – Родриго приобрел его, польстившись на броский вид и относительно невысокую цену; эта груда пластика и тряпья мозолила ему глаза уже четвертый месяц. «Хорошо хоть, не нужно теперь платить этому прохвосту, – подумал он, вспомнив умершего продавца, и тут же спохватился – какой-никакой, а все же человек, нельзя так о покойном; но мысли снова возвращались к невольной экономии. – Пять тысяч на дороге не найдешь. А продавец мне сейчас не нужен. Какая теперь торговля?»
Он заставил себя вспомнить что-нибудь хорошее об умершем, какую-нибудь мелочь, которая примирила бы его с тем, что он остался один в пустом магазине. Он вспомнил, как боялся толстяк Эрнесто опоздать по утрам, как он выкатывался навстречу посетителю и начинал с улыбкой тараторить, не давая гостю рта раскрыть. Когда заваруха закончится – если закончится – будет нелегко найти такого продавца за столь малое жалованье. А в голову невольно лезло другое: масляные глазки, влажные руки Эрнесто, его свисающее над ремнем пузо и похотливые взгляды, которые он тайком бросал на женщин и, в особенности, на молоденьких девчонок.
Совсем расстроившись, Родриго решил, что это все из-за войны. Должно быть, он тоже ожесточился – что иначе могло подвигнуть человека, регулярно посещающего церковь, на такие недостойные мысли? Будто подслушав его, голокуб в углу высветил фигуру военного в полевом обмундировании.
– Внимание гражданам: прослушайте информацию о правилах поведения при объявлении сигнала воздушной тревоги, – прокашлявшись, начал военный.
Человека, остановившегося перед витриной, Родриго заметил сразу: прохожий с интересом рассматривал меняющиеся образы рекламы и даже старался заглянуть в магазин через бликующее стекло. Значит, не все еще так плохо, подумал Родриго, поспешая на улицу, – не те сейчас времена, чтобы упускать клиента.
– Добрый день, сеньор! – приветливо произнес он, заставляя себя улыбнуться.
– Здравствуйте! – кивнул в ответ незнакомец. Чуть помедлив, он ответил на улыбку. Этой застенчивой улыбкой он сразу расположил Родриго к себе. Владелец магазина отмел все подозрения, чирей на подбородке заставил его проникнуться сочувствием к посетителю. Добротная одежда и уверенная осанка говорили ему о человеке гораздо больше, чем нестриженые ногти.
– Прошу вас, заходите, сеньор! – любезно, но без угодливости пригласил Родриго. – Уверен, я смогу вам помочь. В нашем магазине неплохой выбор, к тому же вы можете сделать индивидуальный заказ. Разумеется, доставка за наш счет: вам не придется ни о чем беспокоиться, – говоря это, он сам себе верил; убежденность в голосе не должна быть искусственной, люди чувствуют фальшь сердцем.
Незнакомец поколебался всего одно мгновение.
– Почему бы и нет? – пожал он плечами и снова улыбнулся. Родриго пропустил его вперед. Определенно, этот человек чем-то ему импонировал. Было в нем нечто, неуловимо располагающее к себе; он просто излучал уверенность. Родриго нравилось работать с уверенными людьми: как правило, они твердо знают, чего хотят.
Колокольчик над дверью пропел веселую мелодию.
– А у вас уютно, – одобрительно заметил клиент.
Родриго порозовел от удовольствия и отвел глаза: отчего-то ему было трудно выдерживать прямой взгляд мужчины.
– Благодарю вас, сеньор, – пробормотал он смущенно. – Прошу сюда, я ознакомлю вас с каталогом. Что вы предпочитаете? Интересуетесь мебелью для кухни? Может, решили обновить обстановку в гостиной?
– Пока не решил, – ответил мужчина. – У вас привлекательная витрина. Есть в ней что-то… заставляющее остановиться.
Родриго предложил ему присесть. Не каждый способен говорить вот так, откровенно, не пытаясь держать собеседника за дурака.
– Впрочем, дело не только в витрине. Кое-кто рекомендовал мне ваш магазин.
– В самом деле? В таком случае я могу предоставить вам небольшую рассрочку.
Мужчина протестующее поднял руку:
– Я вовсе не это имел в виду. Не люблю быть в долгу. Предпочитаю рассчитываться сразу. У меня слабость к наличным, – признался он. – Знаете, есть в этих бумажках что-то такое, что греет карман. Карточки не дают такого ощущения уверенности.
Родриго понимающе покивал.
– Признаться, я удивлен, что хозяин лично обслуживает посетителей. Вы ведь хозяин, верно?
– Вы угадали, сеньор…
– Вортес. Карл Вортес.
– Мой продавец скоропостижно скончался, сеньор Вортес. Некоторое время мне придется работать с клиентами самому. В наше время найти надежного человека очень трудно.
Мужчина изобразил живейшее участие к судьбе умершего:
– Умер? Вот незадача. Я вспомнил – должно быть, мне рекомендовали магазин как раз в связи с вашим продавцом. Дайте-ка я напрягу память… Эрнесто, кажется?
– Верно, сеньор Вортес, его действительно звали Эрнесто. Эрнесто Спиро. Никогда не жаловался на здоровье, а тут вернулся с обеда и умер. Сердечный приступ. Правда, он был несколько полноват.
– Вы хотели показать мне каталог, – мягко напомнил клиент.
– Прошу прощения, сеньор. Конечно. Рекомендую ознакомиться со спальными гарнитурами. Один из интересных образцов представлен в зале.
– Вот этот?
– Совершенно верно. Очень компактный, легко раскладывается, в то же время не производит впечатления дешевого. Выглядит дороже своей цены. Знаете, как бывает – новая квартира, тщательный ремонт, но мебель портит вид. Не стоит покупаться на одну лишь функциональность.
Посетитель одобрительно осмотрел предложенный образец. Даже встал и помял покрытие двуспальной кровати, проверяя ее упругость.
– Вы, я вижу, сторонник традиционных форм?
– Приятно встретить знающего человека, сеньор.
– Жаль вашего продавца.
– И мне, сеньор. Хороший был человек, – солгал Родриго. – Так трогательно заботился о своей матери.
– Я вспомнил: его рекомендовал сеньор Арго. Должно быть, он один из ваших постоянных клиентов?
– Сеньор Арго? Не совсем так. У нас с ним сугубо деловые отношения.
Посетитель хитро улыбнулся:
– Понимаю, понимаю. Он ваш поставщик, верно? Вот почему он вас рекомендует.
Хозяин заметно смутился. Разговор явно шел не в ту сторону. Он беспомощно повертел в руках
