по заметанию следов. Неприятный осадок от того, что его схватили за руку, будет отравлять ему жизнь; он надеялся, что, выполнив требуемое, он заполучил гарантии, ведь само поручение являлось неплохим компроматом на заказчика. Он был вынужден спешить – Вернер Юнге не дал ему времени на подготовку. Они все продумали заранее, ему же оставалось импровизировать на ходу, действовать грубо, оставлять следы. Но теперь все нормализовалось: оператор контроля сообщил, что чип Хорька прекратил сеансы связи – петля замкнулась, вечером он отправит отчет и умоет руки. В конце концов, он всего лишь контролер, проблемы воспитания личного состава не в его компетенции, странные действия оперативника, вздумавшего засветиться на банальном уличном грабеже, сочтут следствием перенапряжения на службе, повлекшим нервный срыв; он же действовал строго по инструкции. Через несколько дней здесь будут наши войска, в охватившей всех победной лихорадке никто и не вспомнит о простом исполнителе – одном из многих, что погибли здесь за последние годы. Единственный свидетель, знавший об обмане, мертв и к этому времени наверняка превратился в пепел.
Он допил вино и удовлетворенно отвалился от стола. В ожидании десерта он разглядывал зал, задерживая взгляд на просвечивавших сквозь наряды дамских ножках. Играл струнный квартет, тихая мелодия ласкала слух, он узнал «Лебедь» Сен-Санса и порадовался собственной эрудированности. Огонек свечи плыл в полумраке, отбрасывая блики на тонкое стекло бокала. Скрипки убаюкивали, и гауптман позволил себе легкую грусть: через каких-то полчаса обед подойдет к концу, он сядет в машину и окунется в водоворот неотложных дел – штабная группа завалила его новыми целями, все относились к категории срочных, все придется исполнить в ближайшие два дня; с ума они там, что ли, посходили – не можем же мы напоследок укокошить весь этот чертов город? Скоро город перейдет в руки рейхсвера, их подразделение отправят на переподготовку: снова недели муштры и скучной казарменной жизни, а потом длинная череда тестов и зачетов… Он так свыкся со своим теперешним существованием, что одна только мысль о возвращении в вылизанный до блеска стерильный Ольденбург рождала неприязненное чувство. Он пообещал себе выкроить завтра чуточку времени для свидания с Пилар; скорее всего, это будет его последняя интрижка в Пуданге. Грусть перешла в щемящую меланхолию: представилось, будто он влюблен в смешливую смуглянку с копной волнистых волос, приятные мысли о ее стыдливой распущенности заставили дыхание участиться. Комета сорвалась с небес и промчалась по залу, сопровождаемая восторженными шепотками, огонек свечи дрогнул и заколебался.
– Ваш десерт, сеньор Арго.
– Что? Благодарю. – Гауптман неохотно оторвался от грез. – А это что такое?
– Записка, сеньор Арго. Только что передали через швейцара.
– Записка? Мне? Кто передал? – Самообладание мгновенно покинуло его, накатило предчувствие чего-то неотвратимого.
– Не знаю, сеньор Арго. Я поинтересуюсь у швейцара.
Юргенсен разозлился на себя: что это у него дрожат руки? Записка была заклеена, он с хрустом вскрыл ее.
«Сеньор Арго, сегодня ко мне в магазин приходил высокий мужчина со шрамом, расспрашивал о вас. Я подумал, что вам будет интересно об этом знать. Я отправил записку с обычным мальчишкой, о ее содержании он не знает».
Он скомкал бумагу. Дьявол, надо было отправить на тот свет и хозяина тоже, подумал он. Слишком много следов. Все шито белыми нитками. Выходит, исполнитель жив? И мало того – ищет его? Он гнал от себя мысль о Юнге. Обладая хорошими связями, тот вполне мог позаботиться, чтобы концы надежно растворились в воде. Чертова крохоборы! Это же надо – продают отраву огромными партиями, пользуются крышей десятков подставных фирм, даже экспортируют товар на другие планеты, но пожалели денег на исполнителя со стороны!
Значит, Хорек выключил чип сознательно. Почуял неладное. На что же он рассчитывает? Дождаться начала войны и сдаться дружественным силам? Не успеет. Чип убьет его раньше. Определенно, он ищет концы. Следовательно, надо исчезнуть из зоны его досягаемости. Каких-то трое суток – после опасность минует сама собой.
Он заставил себя успокоиться. Ситуация все еще под контролем.
Номер мебельного магазина не отвечал. Мороженое имело отвратительный вкус.
– Официант!
– Слушаю, сеньор Арго.
– Вы узнали, кто передал записку?
– Да, сеньор Арго. Какой-то мальчишка. Сунул ее швейцару и убежал, не дожидаясь ответа. Что-то не так? Хотите вызвать полицию?
– Нет.
Темнота вокруг теперь таила в себе необъяснимую опасность. Юргенсен преодолел порыв задуть огонек; свербило во лбу, куда вот-вот могла ударить пуля снайпера. Немного подумав, гауптман прикоснулся к шее.
– Управление полиции? Срочное сообщение для лейтенанта Лонгсдейла, – произнес он, понизив голос. – Это насчет того убийцы полицейского. Это не важно, кто говорит, слушайте…
38
Хенрик остановился возле уличной жаровни. Продавец с глазами, слезящимися от дыма, знаками предложил ему отведать горячего асадо. Оборванный мальчишка кружил неподалеку, бросая на мясо жадные взгляды; запах подгорающего жира сводил его с ума. Хенрик уселся на хлипкий стульчик под цветным балдахином.
Он рисковал: неизвестно было, знает ли пресловутый Арго почерк хозяина магазина. Рисковал, ожидая застать Арго в ресторане – хозяин мог соврать. Рисковал, надеясь на свой единственный модуль наблюдения – «стрекозу». Откуда ему было знать, что человек с залысинами не имеет в башке такого же чипа, позволяющего обнаруживать слежку? На всякий случай Хенрик дал модулю команду вести наблюдение только визуальными средствами, следуя не ближе пятидесяти метров от объекта. Никакого радиообмена: доклад непосредственно через чип. Вся его жизнь висела теперь на радужных крылышках механического шпиона.
– Деньги вперед, приятель, – произнес продавец. – Четыреста. И полсотни за пиво.
– Мясо откуда? – поинтересовался Хенрик, подозрительно принюхиваясь.
– Жена выращивает, я продаю. Не волнуйся, никаких добавок.
– Я не волнуюсь. Дай вон тот кусок, из середины. Это можешь выбросить.
Продавец хмуро посмотрел на него:
– Почему это?
– В чане было слишком много ускорителей роста.
Продавец хмыкнул:
– А откуда ты знаешь, что кусок из другой партии?
– Да уж знаю.
– Деньги вперед, – уже нервно повторил продавец.
– Держи.
Продавец не уходил.
– Здесь не хватает сотни.
– Твоя крысятина больше не стоит. Хочешь, чтобы я крикнул на всю улицу, чем ты их травишь?
– Уголь подорожал. И подкормка. Война скоро.
– Мне-то что до этого? Тащи еду, пока я тебе руки не переломал. Эй ты, подойди!
– Много о себе возомнил, – буркнул уязвленный продавец. Однако непонятно откуда взявшийся страх пересилил, и он поплелся за новой порцией.
– Передашь вот это швейцару. Ресторан «Глобус». Скажешь: для сеньора Арго. Если пикнешь кому про меня – шею сверну. Передашь – и назад. Получишь вот это. Понял?
Мальчишка шмыгнул носом:
– Понял, сеньор. Не сомневайтесь, я мигом.
– Тебя как зовут?
– Артуром.
