…Жак Кролл вновь отвечает на вызов неизвестного абонента.
— Слушаю, — напряженным голосом произносит он.
— Господин Кролл, настоятельно рекомендую вам отменить свои распоряжения относительно Юджина Уэллса и баронессы Мишель Радецки…
…Наконец, мы все чертовски выматываемся. Оглушительная музыка, виски, пиво, разговоры, страсть, размышления, равнодушие, запахи женских духов, табачного дыма, надоевший свет снизу, полутьма по углам, нудное бормотание Триста двадцатого — все это просто валит меня с ног.
— Хорош, парни, — говорю я заплетающимся языком. — Завтра, в это же время.
Мне тискают руку.
— Отлично оторвались.
— Да, не слабо, — подтверждаю я.
— Пока, Волк! — уже из полутьмы коридора выкрикивают парни.
— Счастливо.
— Пока, Юджин!
— Пока, девочки!
— Хочешь, я тебя провожу? — говорит невесть как оказавшаяся рядом блондинка Рина.
Я неопределенно пожимаю плечами.
— До выхода, — уточняет она.
Я киваю.
— Давай.
Подруги смотрят на нее странно и улыбаются загадочными улыбками. Исчезают. Цокот их каблуков звонко разносится по полутемному коридору. Бредем не спеша вдвоем. Спина охранника маячит далеко впереди нас. Еще один неслышно ступает в нескольких шагах сзади. Рина, делая вид, что сильно пьяна и что боится споткнуться в рассеянном свете редких дежурных светильников, берет меня под руку и прижимается ко мне теплым боком. Ее прикосновения будоражат меня. Я чувствую, что чертовка делает это намеренно. И Рина прекрасно понимает мое состояние. Уверена, что контролирует меня.
— Скажи, а ты на Фатин глаз положил? — вдруг спрашивает она. Дыхание Рины пахнет виски и ментолом от сигарет.
— В каком смысле? — почему-то шепотом интересуюсь я.
— В каком-каком, — передразнивает она, тоже переходя на хриплый шепот. Глаза ее в темноте кажутся загадочными рисунками. — В том самом, глупый.
Мы останавливаемся. Ее близость вызывает во мне непонятный озноб.
Кажется, я легко могу ее поцеловать. Кажется, я могу и не только это. Она ждет моего прикосновения. Непонятная мне жажда, смешанная с ожиданием и почему-то с легкой злостью, исходит он нее.
— Ты имеешь в виду секс? — уточняю я, и Рина приходит в себя, отворачивая лицо.
— А ты что имеешь в виду, когда оказываешься с женщиной в одной постели?
— Но мы же не в постели? — совсем теряюсь я.
— А что тебе мешает?
— Ну, мы просто поем вместе.
— Юджин, так она тебе не понравилась? Тогда кто?
— Рина, вы все красивые.
— Все? Парень, да ты гигант! — восхищается девушка. — Только учти — Фатин на групповуху не согласится. У нее религиозные убеждения. Только один на один.
— Групповуху? Рина, я не имел в виду, что хочу с вами переспать! Я сказал, что вы все красивые! Ты меня неправильно поняла! — отчаянным шепотом возмущаюсь я, в смущении оглядываясь на тени охранников. Уши мои в темноте наверняка светятся.
— Слушай, что-то ты меня совсем запутал, — озадаченно отзывается вокалистка и даже немного отстраняется, чтобы лучше видеть мое лицо. — Ты хочешь сказать, что не будешь с нами спать? На кой же ты тогда нас нанимаешь?
— Ну, как же… Петь, конечно. Разве это обязательно — спать со мной?
— В моей практике это первый случай. Честное слово, — говорит она серьезно. — Всегда приходится с кем-то спать. Или со звездой. Или с его звукооператором. Или с директором. Или с импресарио. Или еще с кем. Но со звездой — лучше всего. Выгоднее. Вот Фил на Фатин западал. Она у нас самая шустрая по мужской части.
— Черт возьми, Рина! Да спи с кем хочешь! Это твое личное дело! Никого я не собираюсь в койку тащить! Тебя наняли, чтобы петь. И все. Скажи это остальным. Вы не проститутки, а члены группы. Поняла?
— Юджин, — шепот Рины почти сошел на нет. — А ты не того? Не из этих? Мальчиками не интересуешься? Я никому не скажу. Это из-за этого, да?
Меня передергивает от отвращения. И я окончательно убеждаюсь, что в этом мире все слетели с катушек. И я на их фоне — просто образец трезвомыслия.
— Нет, мальчики мне не нужны. Животные тоже. И всякие игрушки тоже по барабану. Женщин я люблю. Нормальных. Живых. Вроде тебя. Или Фатин. Но спать со мной потому, что я вам плачу, я не собираюсь. Поняла? — яростно шиплю в округлившиеся глаза Рины.
— Поняла, — растерянно отвечает она.
И до самого выхода мы идем молча. Только перед тем, как выйти на лестницу, Рина придерживает меня за рукав.
— Ну что еще?
— Можно, я тебя поцелую? — тихо спрашивает она.
— С чего вдруг, — подозрительно интересуюсь я.
— Да просто так, чувак, — она привстает на цыпочки и легонько касается моих губ. И добавляет на ушко: — Знаешь, только за то, что ты так думаешь, стоит разок раздвинуть с тобой ноги. Ты классный парень, Юджин. Спасибо.
— Не за что, крошка, — в смятении отвечаю я. Женщины… Поди догадайся, что на уме у этих инопланетянок.
И Рина весело цокает каблуками вниз по лестнице.
— Слышь, а наш-то — чисто малахольный, — слышится далеко сзади шепот охранника. Глупый, я за сотню метров мышиную возню услышу, не то что твое бормотание. — От такой телки отнекался!
— Сам ты малахольный! У него сама баронесса в подругах! На кой ему эта певичка?
— Тихо. Кажись, прислушивается.
Чертовы придурки!
Спускаясь к машине, я обращаю внимание на суету на другой стороне площади. Мелькают полицейские маячки.
— Что там случилось? — интересуюсь у водителя. Нехорошее предчувствие холодит внутренности.
— Сейчас узнаю, сэр… Полиция нашла мертвеца в кустах. Подозревают несчастный случай. И еще он оказался при оружии. Вот черт! Я сообщу старшему, сэр! Мы изменим маршрут.
И ощущение петли, которая все туже затягивается вокруг моей шеи, больше не оставляет меня. И чем ближе мы подъезжаем к отелю, тем сильнее я беспокоюсь за Мишель. Не выдержав, звоню на ее коммуникатор.
— Привет! Что с тобой? — спрашивает она встревожено.
— Все хорошо. Усиль свою охрану и никуда не выходи из номера.
— Сделаю. Ничего не объяснишь?
— Поговорим потом. Возьми еще несколько охранников. Прямо сейчас. Обещай мне.
— Хорошо, обещаю.
— Я скоро буду.
Изображение гаснет.
