Это была Савитра. Личность великого Посланника Богини внушала ей трепет, и откровенная грубость Симеона в разговоре с самим Найлом произвела на девушку двоякое впечатление. С одной стороны – щемящий восторг перед учителем, отважившимся так говорить с Посланником Богини, а с другой – столь же щемящий ужас перед возможным гневом равного Богине.
– Надо же, учитель, – усмехнулся Найл. – Я строил в городе библиотеку, готовил классы, собирался дать людям образование. А слово «учитель» впервые услышал здесь, в глухой пустыне.
– Я увидела, что вы уходите, и подумала… что… может быть…
На самом деле она подумала, что Посланник Богини обиделся и бросает их на произвол судьбы, и здорово испугалась.
– Садись, – пригласил девушку правитель. – Посмотри на эту реку. Просто посмотри. Вокруг песок, жара, сушь, а в ней сколько угодно прохлады и влаги. Течет себе и течет. Спокойная, неторопливая. Ты можешь не дойти одного шага – и сгинуть, пропасть. А стоит дотянуться – и вот она, жизнь. Целая река жизни. Щедрая, бесконечная. У тебя не возникает желания хоть немного побыть наедине с этим чудом?
– Река в городе намного больше.
– Ты не поверишь, Савитра, но на протяжении первых десяти лет жизни самое большое количество воды, которое я видел за один раз, это те четыре глотка, которые помещаются в чашке из листьев уару.
– Вы знаете мое имя, господин?!
Найл рассмеялся. Трогательная наивность, открытость, ничем не прикрытый трепет девушки возбуждали его, как возбуждает даже сытого человека острый аромат жаркого. И правитель не смог сдержаться. Нет, он не набросился на нее, как похотливый раб, он всего лишь коснулся ее волос, погладил густые кудри, но Савитра с такой жаждущей готовностью открылась в ответ, что остановиться оказалось невозможно.
Найл осторожно опустил ее на песок, откинул подол туники и крепко поцеловал, одновременно войдя в горячее лоно.
Сознание девушки взорвалось – ведь она не просто получала удовольствие от близости с мужчиной, она приобщалась к божеству, становилась его частью, его душой. Происходящее с Савитрой напоминало восторженную молитву, подкрепляемую острыми телесными ощущениями, и Найл, постоянно находящийся с ней в телепатическом контакте, оказался захвачен феерией чувств, потерял контакт с собственным телом, со своими мыслями, утратил счет времени и лишь кружился, словно щепка, в чужом восторге.
Провал.
И вот он всплывает, словно из глубины теплого черного колодца, мир вокруг начинает обретать прежние очертания, он чувствует, как щекочут плечо ее волосы, чувствует на шее горячее дыхание, руку девушки на груди и никак не может избавиться от ошалелой мысли: «Что это было?»
– Пойдем, – тихонько позвал он Савитру, – не то без ужина останемся.
– Не хочу, – мурлыкнула она, не открывая глаз, и в этот момент никто из богов не смог бы заставить ее подчиниться.
Найл тоже закрыл глаза. На душе было легко и покойно. Ведь если к людям вернулась способность любить, самое страшное уже позади.
Однако подняться все-таки пришлось. Не мог же Найл позволить, чтобы его хватились и пустились на поиски! Отдохнув, Савитра опять стушевалась и незаметно отстала – еще до того, как они вернулись в лагерь.
Здесь вовсю ужинали. В воздухе витали рыбные запахи, заставляя желудок судорожно сжиматься, а рот – наполняться густой слюной. Толкаться возле котлов Найл не стал, высмотрел Нефтис, подошел к ней. Начальница стражи, как выяснилось, не просто взяла для правителя его порцию – Найла ждал столовый прибор: фарфоровая тарелка, нож с вилкой и хрустальный фужер с прозрачной водой.
– Пожалуй, Джарита поторопилась распаковывать мешки, – покачал головой правитель. – Нам еще идти и идти.
– Это не значит, что нужно есть руками, – послышалось за спиной.
– Мерлью? Так это ты?
– Посуда твоя. Я просто дала совет. – Принцесса опустилась на песок, поджав ноги, поставила тарелку на колени, взялась за нож и вилку. Даже в такой неудобной позе она умудрялась трапезничать красиво. – Должна тебя огорчить, Найл, но все собранные за день сухие водоросли мы уже сожгли. Утром придется есть всухомятку, благо вяленое мясо еще осталось. А в дальнейшем нужно или делать более длинные переходы, или переправить часть отряда на тот берег, пусть там собирают.
– Стрекозы не дадут. А пауков в воду не заманишь, они на тот берег не поплывут.
– Надо что-нибудь придумать.
– Надо, – согласился Найл.
Переправлять каким-то образом смертоносцев рано или поздно придется – ведь Великая Богиня растет за двумя реками. Но как?
– Ладно, – махнул он рукой. – Не будем торопиться. Еще неизвестно, что ждет нас завтра.
Завтра принесло плакучую иву, склонившуюся над темным омутом на излучине реки. Огромное дерево с длинными и тонкими, безвольно обвисшими, почти касающимися воды ветвями, затеняло половину русла.
– Смотри, Найл! Совсем как у нас в Дире, на озере.
– Стой! – Правитель едва успел поймать за руку радостно рванувшую вперед принцессу.
– Ты чего? – удивилась девушка.
– Подожди…
