– Дравиг, ты слышал?
Но старый смертоносец находился в таком жестоком ступоре, словно его выкинули с корабля за борт в штормовое моря.
– Вот тебе и космическая брюква, – покачала головой принцесса. – И ради этого мы тащились в такую даль?
– Ты все слышала? – удивился Найл.
– Да, – пожала плечами принцесса. – А что?
Правитель оглядел людей и понял, что слышали все.
Впрочем, неудивительно. Они почти вплотную подошли к одному из мощнейших разумов вселенной. Тут и камень способен обрести уши.
– Смотри, Найл, – кивнула в сторону Богини принцесса. – Тут тебе и еда, и стены, и крыша над головой. А почему бы нам не поселиться прямо в ней?
– Ну зачем ты так, Мерлью? – покачал головой правитель. – Все-таки это Богиня.
– Какая разница? – хмыкнула девушка. – Если мы для нее перестали существовать, то почему бы нам самим не обратить на этот фрукт внимание? Или, боишься, отравимся?
– Потому, что мы не одни. – Найл указал в сторону ошарашенных смертоносцев.
– Перестань, – отмахнулась принцесса. – Их она тоже предала.
– Не думаю, что ей знакомо понятие предательства. Она взращивала пауков, как пауки выводят своих слуг, как земледельцы растят кроликов, как мой брат Вайг выращивал муравьев и дрессировал ос. Она наткнулась на новую, более удачную породу и забросила старую. При чем тут предательство?
– При том, что защищать ее смертоносцам теперь ни к чему! Пусть я глупая и ленивая принцесса, но почему бы мне не поселиться под кожурой этой премудрой свеклы и не отведать вселенского разума?
– Остынь, Мерлью. – Найл положил руку ей на плечо. – Мы не можем тронуть ее хотя бы потому, что после ее гибели смертоносцы опять встанут маленькими, как тот миниатюрный паучок, которого я нашел в пещерах метро. Да и не только они. Со смертью Богини из этого мира исчезнут почти все крупные животные, кроме людей. Как ты собираешься в нем жить?
Принцесса задумчиво пригладила волосы.
– Вот так, Мерлью, – развел руками правитель. – Она навсегда останется нашей Богиней – несмотря ни на что.
– Ты стоишь, Посланник? – прозвучал в сознании тихий вопрос.
– Дравиг? Это ты? – обрадовался Найл. – Ты пришел в себя?
– Да, Посланник. А ты смог встать на ноги?
Только тут правитель сообразил, что разговаривает с принцессой стоя. Его ногу, еще минуту назад дурно пахнущую и гниющую, покрывала молодая розовая кожа.
– Вот это да! – изумилась принцесса.
– Скажи, Посланник, – опять зазвучал голос Дравига, – а у тебя не было такого ощущения, что Великая Богиня испытывает нечто похожее на неуверенность?
Найл задумался. При всем опыте ментальных контактов он не мог уловить всей гаммы, всей полноты переживаний собеседника. Качественно оценить мельчайшие нюансы мысленного общения могли только смертоносцы.
– Ну конечно! – внезапно хлопнула в ладоши принцесса. – Конечно! Она боялась! Она боится нас, Найл! Она пыталась остановить нас с помощью гусениц, с помощью человеко-лягушек, она накачивала энергией беременных и напускала фунгусов и вампиров, она кидала против нас стрекоз и многоножек, белых червей и ядовитые деревья, а мы дошли! Мы все равно дошли! И не заговори она сейчас, завтра мы забрались бы ей на ботву!
– Ты про божков забыла.
– Нет, божков – это я… – Тут принцесса осеклась и изумленно посмотрела на свои руки.
– Вот именно, – подтвердил Найл. – Свалила все в одну кучу. Ничем она нас остановить не пыталась. Просто жизнь в Дельте сурова, ошибок и слабостей не прощает.
– Не прощает… – эхом откликнулась принцесса.
– Кстати, – заметил Найл, – а у тебя брови и ресницы новые появились.
– Правда? – подняла на него глаза девушка. – Тогда ладно, пусть растет.
– Пусть.
Найл оглянулся. Округлая гора высилась на полнеба, гладкая и сочная, а листья ботвы качались в бесконечной высоте. Великая Богиня Дельты. Охраняющий ее лес погас, никаких следов огня не осталось. Правда, волевого напора от него не ощущалось, но путники и так больше не собирались пробивать его живую стену.
До леса вампиров отряд дошел всего за два дня. На обратном пути Дельту словно подменили: проспавшийся живой костяк интереса к путникам не проявил, уцелевшие после разгрома гадючьи деревья выжидали, пока кто-нибудь приблизится к самому стволу, и понапрасну снотворного газа не тратили. В болоте кто-то долго булькал, но на свет так и не появился, не высовывались из земли и белые черви.
К вечеру первого дня путники вышли на поляну с бегучей травой, благополучно переночевали здесь и ранним утром вошли в лес. В цветастом кустарнике под ноги не попалось ни одного «капкана», пришлось останавливаться и искать специально. Нанизав двух зверей на копья, тронулись дальше, миновали пищащую поляну с голубенькими цветами и злым божком, обогнули холм, привычно прорубились сквозь
