Сергей ухмыльнулся. — Бывайте здоровы… Древние!
— Смотри, не заблудись в этой «зоне отдыха», — негромко проговорил Костя, глядя на скрывающуюся за кустами кожаную спину. — Не заблудись.
— А в самом деле, ребята, — отозвалась сидевшая на самом краю бревна-лавочки девушка. — Давайте, наконец, серьезно поговорим. Не чай же пить приехали! У кого-нибудь на кухне было бы уютнее.
— Мне и тут уютно. А на кухне чай не тот. Дымком не пахнет. И вообще, я сто лет так не отдыхал.
Сказано это было до того лениво, что девушка даже приподнялась, чтобы получше разглядеть говорившего.
Крепко сбитый парень не сидел, как все остальные, у огня. И вообще не сидел. Он лежал, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Бр-р-р! Тут и у костра-то под вечер зябко стало, а он на сырой земле лежит, еще и улыбка блаженная!.. «Морж», что ли? Или притворяется?
Нет, не притворяется. Лежит себе спокойно. Похоже, и в самом деле отдыхает. Но еще и напряженно думает о чем-то. Прислушивается к разговору.
— «Дымком, дымком…» — возмущенно передразнила девушка. — Мне вот неуютно. Нет, в самом деле, давайте серьезно. Для чего мы здесь?
— Вопрос, однако, философский. Для чего мы вообще? В чем смысл жизни, — Костя улыбнулся. Широко, весело. И тут же спрятал улыбку. — Хорошо, Алена, серьезно так серьезно. Ну, кто что сказать хочет? Сначала вопросы или ответы?
— Вопрос можно? — Лежавший парень приоткрыл один глаз, ехидно прищурился. — Какое отношение имеет ваш Древний Народ к эльфам?
Кто-то на бревне хмыкнул, кто-то присвистнул удивленно. Костя снова улыбнулся — на этот раз стандартной «американской» улыбкой делового человека. Менеджера какого-нибудь, подсовывающего клиенту двусмысленный договор.
— Самое непосредственное. По всей видимости, встречи с Древним Народом нашли отражение в европейском фольклоре. Я имею в виду именно фольклор. Народный, коренной, так сказать. Не сказки прошлого века, вроде «Дюймовочки». Ну и, конечно же, не все то, что сочиняли после профессора Толкиена — насчет эльфийских клинков и эльфийских королев. Надеюсь, я все понятно объяснил?
— Вполне. А то я было испугался, что та же компания, — парень снова закрыл глаз и, казалось, задремал. На первый взгляд казалось. И то на обычный взгляд, человеческий.
— Так, у Алексея вопросы кончились. Еще кому что неясно? Не стесняйтесь, спрашивайте, — Костя повернулся к девушке, предложившей поговорить серьезно. — Вот ты, Алена, для чего сюда пришла? Чего тебе не хватало в твоей человеческой жизни?
Поездка к специалисту началась скучно. Буднично. Переполненная электричка, ведра и лопаты дачников, тетки какие-то по ногам прошлись. Духота, давка. Сразу Цой вспомнился: «Электричка везет меня туда, куда я не хочу…» Тут самой поездки достаточно, чтобы не захотеть куда- нибудь ехать. Интересно, а иначе к этому ведуну нельзя было добраться?
— Терпи, — обернулся Олег Алексеевич. — Скоро полегче станет.
Мысли он читает, что ли?! Татьяна попробовала подумать о чем-то постороннем. Вот, например, о пейзаже за окном. В эти места она раньше не выбиралась. Вообще-то на дачах у знакомых бывала, в деревне у родственников гостила — но все почему-то в другую сторону. И не так далеко от города.
Толпа в вагоне стала постепенно редеть. Татьяне показалось, что даже колеса теперь стучат иначе. Облегченно. Дачи кончились, дачники исчезли. А перед каким-то райцентром даже удалось сесть — народ потянулся к выходу, и Татьяна тут же приметила местечко у окна. Напротив с шумом устроился загадочный старик, не причисляющий себя к людям. Полез в белесую от времени котомку — настолько древнюю, что рюкзаком назвать не было никакой возможности. Язык не поворачивался. В голову лезло где-то вычитанное слово «сидор».
— Не голодная? Ну, смотри, как хочешь. Нам еще больше часа ехать, да и там идти не два шага. Так что я, пожалуй, маленько перекушу.
На коленях разместилась газетка, сверху лег российский набор путешественника: сваренные вкрутую яйца, пара огурцов, помятый помидор. В спичечном коробке у запасливого деда оказалась соль — крупная, коричневая какая-то.
— Ты бы не стеснялась, перекусила. А то потом попросишь, да некогда будет. Так что, присоединяешься?
— Спасибо, не хочется.
— Ну смотри, наше дело предложить, — Олег Алексеевич захрустел огурцом. Татьяна отвернулась и снова принялась разглядывать плоские холмы и перелески, зеленым ворсом выпирающие из оврагов.
Через несколько минут хруст сменился тихим бульканьем. Девушка скосила глаза — неужели водка? Заранее поморщилась.
Нет, все-таки не водка. Чай, с каким-то буро-зеленоватым оттенком. По вагону поплыли ароматы не то степи, не то нагретой солнцем лесной поляны.
— На-ка, хлебни, — старик протягивал небольшой алюминиевый стаканчик с облупившейся краской Странный стаканчик, необычный. — Такого ты точно не пробовала. Не бойся, не отрава.
Татьяна взяла теплый стаканчик, отхлебнула осторожно. Одновременно обожгло глотку и защипало в носу. При всем при том спирта не чувствовалось совершенно. Пряная горечь, какой-то терпкий привкус. Закружилась голова, на глаза навернулись слезы.
— Ну как? — донесся из радужного тумана веселый голос. — Пробирает, а?
— Еще… как… — не выдержала, закашлялась. Минуты через две-три удалось отдышаться. — Это что?
— Чаек, — с самым невинным видом ответил Олег Алексеевич. — Травяной чай. Чабрец, душица, ежевичный лист, чуть-чуть полыни, еще кое-что по трети щепотки. Очень полезно для здоровья.
— Да уж!
— Ты подожди немного, скоро сама почувствуешь, — старик снова плеснул в стаканчик, выпил. Татьяну передернуло — ладно бы залпом! Понемногу, маленькими глотками, смаковать такую дрянь — так и вправду поверишь, что это не человек напротив тебя сидит… Люди такое не могут пить. По крайней мере — с удовольствием.
— Ну, хорошенького понемножку. Потом еще хлебнем.
Хотела возразить, но взгляд задержался на фляжке. Таких Татьяна тоже раньше не видела. В сером суконном чехле, с узким, похожим на бутылочное горлышком и мелкой резьбой на пробке. Стаканчик, оказывается, надевался сверху на горлышко и пробку, как крышка.
— Интересуешься? — Олег Алексеевич приподнял флягу. — Не видела раньше? Немецкая, трофей.
— А вы воевали?
— Воевал. Можно сказать, от звонка до звонка — начал в сорок первом на Украине, а закончил в Восточной Пруссии. Что, молодо выгляжу?
— Я думала, вы… Вам больше шестидесяти не дашь, — призналась Татьяна.
— Хе, шестьдесят! — старик лихо пригладил усы. — В шестьдесят, сударыня, я был вообще кавалер хоть куда. Пожалуй, даже рискнул бы ухаживать за такой симпатичной девчушкой. А сейчас — увы, увы! Возраст сказывается, проклятый, никуда от него не убежишь.
— Так сколько же вам?
— Ну-у, это просто неприлично, так вот в лоб спрашивать. Я уж и сам забыл. Дай-ка вспомню… За девяносто, это точно.
— Не может быть!
— Не веришь — зачем тогда спрашивать? — обиделся Олег Алексеевич. — Я в сорок первом старшим политруком был. По нынешним временам — офицерское звание, да и не первый и не второй год служил. Вот и посчитай сама.
— Все равно как-то странно. Как же вам удается?
— А мне не удается. У меня получается. В том числе и вот таким способом, — фляжка утвердительно булькнула. — Плюс к этому я тебе уже говорил, кто мы такие. Ладно, приедем, поболтаем — потом, может быть, сама поверишь, без моих аргументов и фактов. А я сейчас фляжечку обратно уберу и вздремну чуток. Ты меня через час разбуди, не позже, а то проспим свою остановку.
