«Уазик» заворчал и двинулся мимо сигаретных огоньков. Развернулся. Помигал перед главной дорогой огоньком «поворотника» и покатил к выезду из города — туда, где под серым предрассветным небом темнел лес.
ГЛАВА 19
Предчувствие гражданской войны. У Сальвадора Дали есть картина с таким названием. Одна «отдельно взятая страна» прожила с таким предчувствием десяток лет — и ничего. Ну почти ничего: пару раз постреляли в столице, повоевали на окраине… Для такой большой страны — просто пустяк, особенно если вспомнить ее же историю почти вековой давности.
Для страны — пустяк. Для отдельных граждан — нет, но кто и когда в этой стране всерьез интересовался мнением граждан рангом ниже губернатора или академика?
Гражданин Шатунов не спал четвертую ночь подряд. И днем не спал, некогда было. Никакие способности и тренировки не помогали, глаза закрывались сами собой. Двое суток продержался на кое-каких зельях, которыми запасся у Ильи неделю назад — так, на всякий случай. На третьи сутки зелья кончились, пришлось держаться на чувстве долга. На четвертые стало совсем не до сна, а спать хотелось зверски. Даже хуже. Ни один дикий зверь не устроится на ночлег где попало: сначала нужно обустроить логово, убедиться в безопасности… Александру было все равно, где спать. Хоть на крыше электрички. Лишь бы не будили часов восемь, а лучше — десять.
Постарел бывший разведчик. Выдохся. И нервы ни к черту. Было ведь время, чтобы вздремнуть — например, когда на попутках в город возвращался. Ну, ночью в машинах не спал — это святое: глядя на тебя, задремлет водитель, и оба проснетесь на столбе или в кювете. А днем-то чего не спится?! Вот и сейчас — откинься в кресле, прислушайся к ворчанию мотора и закрой глаза… Бесполезно. Все то же предчувствие, и никакого сна. Давно оно не ворочалось в душе, это леденящее чувство беспомощности перед надвигающейся махиной. Даже пять лет назад такого не было. То ли не понимал всего, то ли было о чем еще переживать, но такого оцепенения не испытал тогда. А вот у Олега, помнится, что-то похожее проглядывало. Тогда подумалось — паникует старик, слишком привык к мирной жизни. Теперь, выходит, сам потерял бдительность и боевую готовность.
Хотя, если разобраться, ничего неожиданного на этот раз не произошло. Все стало ясно тогда, когда о «чистильщиках» узнали не только их жертвы. Но тогда еще была надежда, что эти «люди в сером» — маленькая кучка злобных придурков. Маньяки, которых не сегодня, так через месяц вычислит и выловит милиция.
А ведь можно было и догадаться. Без всякого ведовства. Видел ведь такое уже, видел! Единственное оправдание — что самое начало не застал. Когда на Юге это началось, будущий разведчик еще в школу ходил. Впрочем, у российских собственная гордость — не стали долго раскачиваться, сразу взялись за дело. Так что пара месяцев — и вместо озлобленных одиночек мы встречаем деловитых боевиков, точно знающих, кого и как бить. И милиция здесь точно или не вмешается, или лучше бы не вмешивалась. Как и на Юге. Интересно, у скольких милиционеров «капелька» на мундире?
Так что с этим все ясно. Почти все. Большой погром будет — это точно. Власть будет делать вид, что меры принимаются и обстановка стабилизируется — было хоть раз, чтобы она по-другому себя вела?! Одно пока неизвестно: когда? Когда именно «чистильщиков» окончательно спустят с поводка? Русь, дай ответ! Не дает ответа… Жалко. Вот знать бы точно: через месяц, через неделю, два дня осталось — нашлось бы время и поспать. Не мучаясь больше никакими предчувствиями.
Все-таки задремал. Понял это только тогда, когда проснулся. Не самое приятное пробуждение: лбом в стекло. «КамАЗ» стоял возле какого-то перекрестка — разбитая тракторами колея выскакивала из-за придорожных посадок, перечеркивала асфальт и уходила в поля. До города далеко, только какая-то деревня маячит, выставила серебристую водокачку из-за пригорка. Что за деревня, интересно? И указателя нигде не видно. Черт его знает, где именно этот перекресток — в этих местах их больше, чем километровых столбов.
Зато причина такой неожиданной остановки не самая обычная. За эти дни в первый раз такое увидел. Хорошо хоть на обратном пути.
Белый «жигуль» у обочины — не милицейский, самый обычный. Заляпанный грязью по самые стекла. Интересно, где это он успел? Не на асфальте, точно. А по колее и на джипе вряд ли проедешь. Так что остается одно — у хозяев в последнее время много хлопот. И поездок. Деловые хозяева, очень деловые. Вон они, хозяева, — один к водителю «КамАЗа» идет, второй у открытой дверцы стоит. Третий… Третий, судя по всему, и остановил «дальнобойщика». Без милицейского свистка и полосатой палки — автомат в руках выглядит гораздо убедительнее. А чтобы все видели, что не какие-нибудь романтики с большой дороги — у каждого на рукаве красная повязка. С золотистой «капелькой». И еще двое с такими же повязками — на другой стороне дороги. У одного — не то ружье, не то еще что-то солидное. Вот и выспался. Нет, в самом деле — почему-то спать совершенно расхотелось.
Пост, значит. Застава. Судя по расстановке действующих лиц — чтобы из города не выпускать. Не повезло. Скорее всего, «КамАЗ» притормозили для сбора пожертвований. Или просто для порядка. В городе, значит, все-таки началось или вот-вот начнется — через пару часов, не позже. Сбылись предчувствия, подтвердились сведения. Хорошо, что хоть почти всех своих вывезти, успели. И плохо, что сам так глупо влип. Пятеро на одного — это все-таки много. В лесу или в городе можно было бы попробовать удрать. В чистом поле… И автоматчик далеко стоит, никак до «калаша» не дотянуться.
— Что везешь? Документы есть?
Интересно все-таки — сначала товар, потом бумаги… Значит, скорее всего поборы на народное дело. И скорее всего в пользу вот этих самых представителей народа. Может, и пронесет нелегкая, если шофер быстренько откупится.
— А вы кто, собственно? — «дальнобойщик» не спорил, потянулся за бумагами. Ворчал скорее по привычке, но «чистильщик» удивился вполне искренне:
— Ты че, папаша, в первый раз видишь? — на воротнике сверкнула ало-золотым еще одна «капелька». — Или не понял? Может, еще что-то показать?
— И так вижу, — водитель покосился на автоматчика. Тот шагнул поближе, взялся за рукоятку. Аргумент железный. Даже стальной. — Сколько с меня?
— Ну, ты не сразу допер, так что для памяти… я добрый нынче, всего-то сотня баксов.
Шофер скрипнул зубами, но спорить не стал. Спросил глухо:
— А рублями берете?
Может, и обойдется все. Если не слишком будут приглядываться к «напарнику». Маскировка маскировкой, а их хваленое чутье… И тут стоявший у «жигуля» поднял глаза — и всмотрелся в кабину грузовика. Сначала лениво, потом недоуменно — и потянулся к чему-то, лежавшему в салоне своей машины.
— Можешь рублями… Эй, папаша, а кто это у тебя?!
«Телепаты они, что ли?!» — мелькнула у Александра мысль. Не вовремя мелькнула. Времени додумывать нет совсем. Навстречу уже летит грязная обочина, а от автомата пока что закрывает кабина с распахнутой дверцей.
Плюх! Не до красивых трюков: приземлился, как жаба в болото. Все цело, не сломано, не отбито — чего еще надо? Перекатился на спину, одной рукой рванул куртку, второй нащупал согревшийся у тела металл. Перекатился еще раз.
Гулко хлопнуло, грязью брызнуло в правый глаз. Почти вслепую вытянул руку туда, где должен был стоять автоматчик, дважды нажал на спуск. Откатился так, чтобы колесо прикрыло от ответной очереди. Если тот, что стоял у дверцы, догадается лечь на асфальт и стрелять под машину… Плохо будет. И неясно, что у него — скорее всего, пистолет.
Громыхнул еще один выстрел. Ружье. Брызнула фара, обиженно звякнул металл кабины. Откуда бьют? Перед глазами маячили «Жигули» и тот, что стоял около них — уже распрямляющийся. Со вторым автоматом в руках. Александр поймал силуэт концом ствола, дал еще два выстрела. Скорее всего, не попал, но хотя бы заставил присесть, спрятаться — темная фигура дернулась в сторону, сложилась пополам. Теперь можно вскочить — и рывком вперед.
Убегать? В чистое поле от автоматчиков? Не дождетесь! И чего уж точно не ждали на этом «посту» — так это нападения на них какого-то одиночки. Привыкли, мать их так, старушек топорами рубить… Александр
