либо этим волшебным элем.
Вскоре они вышли из спальни. Дандильон, вместо того чтобы направиться к двери, остановилась и посмотрела на меня.
– Только не позволяй мне тебя задерживать, – тонко намекнул я ей.
– Дандильон должна тебе кое-что сказать, – вмешалась Макри.
Ее глаза хитро поблескивали, и у меня мгновенно возникли подозрения. Макри всегда получала большое удовольствие, когда я начинал выходить из себя, слушая бессмысленную болтовню Дандильон.
– Я занят.
– Это очень важно, – сказала Дандильон. – Я хочу сказать о линии дракона.
– О чем?
– О линии дракона.
– Таких линий не существует, – мрачно произнес я.
– Нет существует, – ответила Дандильон, – и одна из них тянется из грота дельфинов через «Секиру мщения» до самого дворца.
Я возмущенно затряс головой. Так называемые линии дракона, по утверждению некоторых больных на голову типов, являют собой некие мистические поля силы. Особенно часто об этом толкуют уличные шарлатаны, прежде чем их успевает изгнать из города Гильдия чародеев. Эти знахари обещают темным легковерным обывателям исцеление от болезней и решение иных проблем после того, как те пройдутся вдоль линии дракона или потанцуют на ней или совершат иное действо из тех, что рекомендует в данный день дурацкий ритуал уличных шарлатанов. Все это – полнейшая чушь. Линий не существует. Только люди, которые подобно Дандильон беседуют с дельфинами и помешаны на астрологии, способны верить в их существование. Настоящие чародеи точно знают: никаких линий нет.
– Линии существуют, – повторила Дандильон. Судя по ее виду, она была изумлена моим скепсисом. – Как ты считаешь, почему дельфины так любят именно этот грот?
– Может, он просто более уютный, если вообще можно говорить об уюте подводных гротов.
– Грот находится на линии дракона, – стояла на своем Дандильон. – И их влечет туда энергетика линии. Она исцеляет. И способствует духовному росту.
Я побарабанил пальцами по столу. Итак, если дело дошло до духовного роста дельфинов, это значит, что я уже готов вступить в то странное и причудливое царство, где постоянно обитает Одуванчик.
– Все это очень интересно, Дандильон, но я…
– Но я действительно чувствую, что это страшно важно. Ведь «Творец бурь» еще не найден.
Я остолбенел. Дандильон настолько погружена в собственный мир, что нельзя было не изумиться, узнав, что она наслышана о волшебном предмете.
– О чем ты?
– Неужели ты не понимаешь? – сказала она. – Если орки получат «Творца бурь», они используют его силу вдоль линии дракона. Действие амулета в этом случае станет еще мощнее. Они используют его, чтобы создать сильнейшую бурю по всей территории, начиная с грота дельфинов и кончая «Секирой мщения». Стены гавани будут разрушены. Меня очень беспокоит судьба дельфинов.
Босоножка, похоже, была искренне встревожена.
Я заметил, что у меня отвисла челюсть, и для того, чтобы закрыть рот, потребовались определенные усилия. Затем я двинул кулаком по столу с такой силой, что старинное черное дерево содрогнулось от удара.
– В жизни не слыхивал подобной чуши! Линия дракона, тянущаяся от грота дельфинов до «Секиры мщения»?! Ты что, совсем свихнулась? Можешь не отвечать. Вот что я тебе скажу: во-первых, линий дракона не существует, а во-вторых, не считаешь ли ты, что если они все же существуют, то мы в первую очередь должны беспокоиться о людях, а не о нескольких дельфинах?
– Люди могут позаботиться о себе сами, – с непоколебимой уверенностью ответила Дандильон. – Мы обязаны помочь дельфинам.
Я был готов схватить Дандильон за шкирку и вышвырнуть из кабинета. Не сделал я этого только потому, что вспомнил о своем намерении вести себя по отношению к ней вежливо. Ну, хотя бы несколько дней. Физическое насилие могло привести к отказу в жизненно важном для меня финансировании. Я взял себя в руки, что, надо признаться, удалось мне с большим трудом.
– Дандильон, я действительно не думаю, что дельфинам грозит опасность. У них, надеюсь, хватит мозгов уплыть подальше, когда появится флот орков. Кроме того, оркам не удастся овладеть «Творцом бурь». Об этом позабочусь я и еще куча людей. Мы найдем его раньше орков.
– Это правда? – спросила Дандильон.
– Ну конечно.
– Хорошо, – сказала она, собирая кувшинчики с целебным травяным настоем. – Я пойду успокою дельфинов.
С этими словами Дандильон удалилась, довольная тем, что Фракс вносит свой вклад в поиски волшебного артефакта.
Макри взяла палочку фазиса с моего стола и раскурила ее.
– Это с твоей подачи? – гневно спросил я.
– Нет, конечно.
– Ты всегда находишь забавным, когда Дандильон начинает болтать о дельфинах.
– Не всегда, а лишь тогда, когда ее болтовня обращена к тебе. Если она заводит речь о дельфинах со мной, я просто ухожу. А линий дракона и вправду нет? – задумчиво спросила она.
– Нет. Они нужны только жуликам и самозваным предсказателям.
– В лагере гладиаторов я мало сталкивалась с оркским колдовством, но разговоры о линиях дракона помню.
Я закурил палочку легкого наркотика, вспомнив о подаренном мне Лисутаридой и припрятанном первоклассном фазисе. Макри он наверняка бы понравился. Даже очень. Вот почему я решил не извлекать его из укромного места.
– Они не существуют!
– Как скажешь, – пожала плечами Макри.
Пришла пора кончать теоретические изыскания и отправляться на улицу. Я взял свой самый лучший плащ магического подогрева и пробормотал нужные слова для его активации. Плащ мгновенно стал прогреваться, а я загрузил его глубокие карманы несколькими палочками фазиса и небольшой фляжкой кли. Этого должно было хватить на весь день детективной деятельности. Собираясь в путь, я машинально мурлыкал какую-то мелодию.
– Люби меня всю зиму, – неожиданно произнесла Макри.
– Что?
– Песенка, которую ты мычишь. Ее поет Мулифи.
– Прилипчивая мелодия.
– Она поет ужасно, – заявила Макри, так и не смягчив своей оценки артистических способностей певицы. – Неудивительно, что ей во время пения приходится заголяться. А мелодия привлекательна потому, что ее стянули из старинной эльфской баллады.
– Что?
– Баллада называется «Песнь властителя эльфов, обреченного на гибель».
– Никогда не слышал.
– Баллада малоизвестна, – вынуждена была признать Макри. – Она является частью пьесы Ариата-ар- Мита. Пьеса так и не стала популярной. Даже среди эльфов. Думаю, ее не показывали лет четыреста, если не больше.
– Макри, тебя не тревожит то, что ты знаешь о древней эльфской культуре больше, чем о самих эльфах?
– Мне нравится узнавать новые вещи. Но не кажется ли тебе странным, что Мулифи пела песню, в основе которой такая старинная мелодия?
– Возможно, это не больше, чем совпадение. Сколько мелодий существует? Со временем, как мне кажется, все варианты заканчиваются, и дальше уже идут повторы.
