Затылок закончил поворачиваться и обернулся женщиной средних лет, с недовольным лицом, в форме с сержантскими погонами. Женщина с укоризной посмотрела на Романа, многое выразив в молчании. Так должен смотреть священник на закоренелого безбожника, который ворвался в храм во время молебна.
– Слушаю вас, – наконец сказала она, поджав губы.
– Мне нужно к начальнику восьмого полицейского отделения комиссар-секунданеру Антону Пальфи, – медленно и раздельно сказал Роман. – Не подскажите, как его найти?
– Это ты новенький, что ли? – чуть смягчилась женщина.
– Я.
– Второй этаж. Комната сорок восемь. Там табличка, так что не промахнешься.
– Спасибо. – Роман собрался идти.
– Эй, погоди. – Женщина подняла палец вверх и, когда Роман сфокусировался на призывающий к вниманию жест, ткнула указующим перстом влево:
– Там, на стене, план здания с подписанными хозяевами кабинетов. Это на случай, если еще что-нибудь понадобится найти.
Он перевел взгляд на стену рядом с окошком и действительно обнаружил там огромный план.
– Хм… Спасибо большое, – с некоторым смущением поблагодарил Роман и направился к лестнице на второй этаж.
Женщина, сидевшая в справочном, снова повернулась к сменщице, с которой болтала.
– Знаешь, нам должны за это доплачивать.
– За что? – не поняла сменщица.
– Мы видим людей, только когда они в затруднении. Через полгода работы в справочном начинает казаться, что кругом одни идиоты…
Подруга понимающе вздохнула.
Интересного в кабинете было мало. Строгая безликость муниципального разлива. Разбавлял ее только жизнерадостно топорщившийся в кадке зеленый фикус да призовой кубок на полке. На верхушке кубка ютился маленький позолоченный боксер, навеки застывший в своем нескончаемом бою с тенью.
Роман еще раз оглядел кресло, в котором сидел, ряд серых несгораемых шкафов, настенные часы… И поскольку смотреть больше было решительно не на что, возвратился взглядом туда, откуда и начал, – к макушке комиссара.
Полицейский комиссар-секунданер Пальфи сидел за своим столом напротив Романа и вчитывался в строки лежащего перед ним направления, потому и была выставлена на обозрение блестящая макушка, где «гудериановские клещи» залысин теснили и без того редкую шевелюру.
Наконец комиссар осилил бумажную бюрократию и поднял глаза на Романа.
– И кто только сделал стандартным такой маленький шрифт… – пробурчал он с некоторым раздражением, снимая очки. – Я ознакомился с вашим личным делом, оно пришло заранее… Там сказано, после гибели родителей вы попали по распределению в кадетский корпус. Оттуда в школу унтер-офицеров полиции. Из школы – к нам. Здесь у меня вопрос, – комиссар на секунду задумался, видимо, подыскивая нужную формулировку. – Вы действительно хотите у нас работать, или просто… плывете по течению? Только не торопитесь с ответом.
Роман не стал торопиться.
– Я хочу у вас работать, – наконец просто ответил он.
– Почему?
– Потому что мне нравится эта работа.
– Да, действительно… – Комиссар потер рукой переносицу. – Это, конечно, замечательная причина… Но скоро вы убедитесь, что теория курсантской школы имеет мало общего с работой «на земле». Тогда ваше мнение может измениться. У нас в участке – как и в любом другом после войны – большая нехватка кадров. Но все равно плывущие по течению мне здесь не нужны. Через некоторое время я задам вам тот же вопрос, но уже в другой форме: хотите ли вы у нас работать дальше или нет? И я не обижусь, если ваш ответ изменится. А пока, – комиссар приподнялся и протянул ему руку через стол, – добро пожаловать.
Пожатие у комиссара вышло хорошим – без испытующих тисков, как это часто бывает у таких крупных мужчин, короткое и крепкое.
– Пожалуй, пришло время познакомить вас с вашим непосредственным начальником. – Комиссар вдавил клавишу селектора: – Рута, там к тебе Бек должен был подтянуться…
– Сидит-мается, господин Пальфи, – отозвался селектор женским голосом. – Куда его девать?
– Сюда его давай.
Через несколько секунд за спиной Романа щелкнула язычком открываемая дверь. Он обернулся и увидел вошедшего в кабинет мужчину в сером полупальто. На вид тому лет тридцать пять – сорок. Взгляд живой, с хитроватым прищуром. Стрижка – на макушке подлиннее и совсем короткая по бокам – плавно переходила в минимум трехдневную щетину.
Вошедший захлопнул за собой дверь и поднял руку в импровизированном салюте.
– Мое почтение, комиссар.
– Ага, проходи. – Пальфи приглашающие махнул рукой. – Вот, представляю, – он показал Роману на вошедшего. – Это детектив-приманер Януш Бек. Один из наших лучших работников.
– Это звучало бы почетно, если бы в участке работало чуть больше народа, – усмехнулся Бек и кивнул Роману.
– Ну да. А это свежеиспеченный детектив-терти-анер Роман Вица. Забирай, и лепи из него что хочешь. Главное, чтоб не по своему образу и подобию…
– А, – склонил голову к плечу Бек. – Главный упор в воспитании подрастающей смены сделаем на формировании почтения к начальству?
– Правильно уловил. Бери его и веди по всем семи канцелярским кругам.
– Есть, мон женераль! – пообещал Бек. – Разрешите дематериализоваться из кабинета?
– Оба можете. Не задерживаю.
– Сейчас мы с тобой пойдем в канцелярию, – обратился Бек к Роману, когда они вышли из кабинета в приемную. – Только не пугайся того, что сказал комиссар. Теперь все не так уж долго. Сфотографируют, заламинируют… Потом свяжутся с центральным городским компьютером и введут твою идентификационную карту в систему. Центральный даст подтверждение и добро на активацию карты. В идеале на все минут двадцать. И будешь ходить гоголем при свежем удостоверителе. Двинули?
– Двинули, – согласился Роман.
– Вот, кстати, Рута, познакомься. – Бек повернулся к симпатичной черноволосой девушке, сидевшей в приемной. – Наш новый сотрудник. Романом звать. Впрочем, имя, как и полагается хорошей секретарше, ты уже помнишь. Ага?
Девушка улыбнулась Роману, на этот раз нормальной улыбкой, а не приклеенной дежурной «американкой» которой она наградила его в первый раз, впуская к комиссару.
– Ну ладно, нечего девушку от работы отвлекать, пошли. – Януш Бек потащил Романа на выход. – Потом еще успеете поближе познакомиться, когда тебя комиссар на ковер позовет…
Они вышли из приемной в коридор, и Роман аккуратно закрыл за собой дверь.
– Как комиссар такую красавицу секретаршей в полиции работать уговорил? – спросил Роман, когда они отошли от кабинета.
– А что, по-твоему, в полиции не может симпатичная девушка работать? – на ходу удивился Бек. – Не слышал разве, что недавно наш министр по телевизору провозгласил? – Бек скорчил постную рожу и забубнил нудным голосом: – «Наша полиция должна пройти глубокую реформацию, реорганизацию и реструктуризацию… Научиться более динамично реагировать на угрозы, которые представляет обществу сегодняшний день… Обрести новый, привлекательный для населения имидж»… А какой же может быть привлекательный имидж, если в приемной будет сидеть обряженный в юбку гибрид бульдога с холодильником? Вот, стало быть, и набрали симпатичных дивчин. Отсортировали, конечно. Самых красивых – в министерство. Чуть похуже – к нам.
Роман улыбнулся.
– Я серьезно. При таких внешних данных ей бы по подиуму туда-сюда дефилировать.
