Томас не спеша завинчивал крышку фляги.
– Послушайте… Э-э…Вы случайно не прячете у себя генерала Монкаду? – ляпнул сержант.
Томас встал, и одернул на себе форму.
И неожиданно, лишь краем глаза, пронзительно глянул в сторону Агнессы. Но ту теперь закрывала массивная фигура бравого сержанта Салазара.
– Я прячу под кроватью несколько генералов, и какой из них Монкада, не могу вам ответить, – насмешливо ответила Агнесса, машинально стараясь выглянуть из-за плеча сержанта.
– Ага, – с готовностью подхватил сержант, – Я думаю, вам потребуется помощь, что бы их различить! И думаю, на эту роль трудно найти кандидатуру, лучше моей. Поэтому я всегда буду готов это сделать. Как под кроватью, так и на ней! Сколько бы там генералов у вас не набралось, различу без затруднений…
Командор Томас демонстративно потянулся и зевнул. И насмешливо крикнул:
– Сержант!
– Ну, так что? – быстро обратился к Агнессе Салазар.
Агнесса, будто придя в себя, перевела взгляд на сержанта.
– Это предложение? Или ультиматум?
– Сержант!!! – повторил командор.
– Это просто жизненное наблюдение, золотая моя, – подмигнув, бросил сержант, – Девица, да еще сирота, да еще если она живет на улице Фулмарк, 40, а память меня еще не подводила… И никак не сможет различить, кто есть кто в куче генералов… Ну, никак!
Сержант, все еще оглядываясь на девушку, подскочил к командиру. Игривость исчезла с его лица:
– Я здесь, командаторе!
– Давай команду, пошли… – приказал Томас, и сержант бросился поднимать солдат.
Томас медленно удалялся, а Агнесса провожала его странным взглядом, стоя под крытой галереей и крепко держа за руку мальчишку, который ловко играл свободной рукой в свою электронную игрушку.
Если бы в этот момент Томас направил свой усталый взгляд на Агнессу, все, возможно, сложилось бы по-другому. Но он прошел мимо.
Ничто не менялось в маленьком приморском городке. И по-прежнему развивался над ним на невообразимой высоте маленький желтый флаг.
3. Довольно давно. Пламя и плеть
Рик стоял посреди комнаты, которая казалась ему новой и в то же время – давным-давно знакомой. Новыми были ее форма, размеры и скрипучий паркет, другого оттенка был и бьющий со всех сторон свет.
Но сбоку стоял все тот же старинный стол, заваленный бумагами, и стул за ним, все с тем же, небрежно накинутым на него пледом. На миг Рику показалось даже, что он вернулся в прошлое. Что сейчас все начнется сначала, и ему кем-то всесильным будет дан шанс все исправить, сделать так, будто ничего не было…
Чушь. Все было. И то, что было, не выжечь из души никаким каленым железом.
Странное дело – рана зарубцевалась, и он снова живет, находя в себе силы сосуществовать с тем грузом, который, казалось, не в состоянии вынести человеческая совесть. Может, все дело в том, что он уже не совсем тот человек, что одним движением пальца растер в пепел миллионы людей? Ведь умные технологии изменили его. Да, конечно, – он совсем другой. И что его связывает с тем, прежним?
Она…
Почему-то могучая медицина, что на генном уровне поменяла его внешность и даже отчасти – личность – не смогла ничего сделать с той саднящей занозой, что сидела в душе и скрепляла воедино совершенно разных людей – веселого разудалого сержанта, маниакально мстительного лейтенанта и майора, который пока ничего еще не мог сказать о себе.
– Приветствую вас, господин Риккардо, – раздался сзади старческий голос.
Видимо, у Железного Капрала была традиция – начинать разговор из-за спины собеседника.
– Как вы себя ощущаете в новом звании и… вообще?
Старик появился из-за правого плеча Рика и остановился боком к нему, повернув в его сторону седовласую голову с насмешливо прищуренным взглядом.
– Здравия желаю, господин командующий! – воскликнул Рик, втянувшись в струну. Он никогда не лебезил перед начальством, но Старик обладал какой-то неуловимой магией, излучающей подлинное величие из столь незначительного тела. А может, все дело в новых свойствах организма Рика?..
– Спасибо, и вам того же, – отозвался Старик, – Здравие – это самое главное, за что стоит бороться в этом мире. По-правде, понимать это начинаешь только тогда, когда все его растратил на завоевание совсем других вещей…
Старик невесело рассмеялся.
Он несколько сдал по сравнению с прошлым разом, отметил Рик. Хотя, возможно, это только кажется. Видимо, командующий просто завален напряженной работой…
– Да, хорошо вас обработали, – произнес Железный Капрал, с удовлетворением глядя на Рика, – Вас и не узнать. Хотя какие-то черты все же угадываются…
– Господин командующий, разрешите вопрос… – осторожно сказал Рик.
– Валяйте, – бросил Старик.
– Это… По вашему приказу… Меня… переделали?
Старик долго смотрел на Рика, словно осматривая экзотическую статую, прежде, чем пожать плечами и ответить:
– Ну, а вы как думали? Много ли у вас осталось друзей среди сослуживцев? Кому она вообще нужна – ваша жизнь? После того, что вы сотворили…
Рик похолодел. Он был уверен, что жив до сих пор только потому, что все концы были удачно сброшены в мутную воду погибшей планеты. И недоумевал по поводу подобной заботы о собственной персоне. Это внимание можно было объяснить многими причинами. Но только вне предположений о его причастности к самому грандиозному саботажу в истории Директории.
– Мальчик мой, – грустно сказал Старик, – Неужели ты думаешь, что моя машина работает настолько слепо, что не замечает перебоев в собственном механизме? Конечно, скажешь ты – что может видеть в мире этот выживший из ума капрал, старый стоптанный башмак, вообразивший себя командующим Директории…
– Я никогда не смел бы так подумать… – глухо выдавил из себя Рик.
– Верю, верю, мой мальчик, – Старик легко перешел на «ты» и от этого Рик почему-то почувствовал себя букашкой на ладони великана, – Иначе я не стал бы спасать твою шкуру, от которой уже изрядно попахивало паленым…
Сухонький седовласый человек медленно прохаживался перед ним, и в этой тщедушной фигурке Рику чудесным образом виделась поступь могучего гиганта.
– Видишь ли, меня не называли бы Железным Капралом, если бы я слушал только донесения информированных источников, или, напротив – лишь повеления собственного сердца. Поверь – у Железного Капрала тоже есть простое человеческое сердце… Но есть нечто более разумное и важное, чем просто информация и прямые выводы на ее основе. Это система. Мощная, давно уже не понятная даже мне самому, система, которая расставляет все на свои места. В системе этой все события смотрятся несколько иначе и глубже, чем, возможно, хотелось бы нам самим.
Старик прекратил свои хождения перед замершим по стойке «смирно» Риком и снова глянул ему в лицо.
– Моим генералам хотелось бы перемолоть тебя в кровавый фарш. Твоим сослуживцам – вволю избить тебя и повесить на всеобщее обозрение. Тем, кто тебя не знает, но у кого на Минерве остались близкие люди – медленно зажарить тебя в микроволновой печи. Что касается лично меня… Я даже не знаю, потому, что не имею права выражать свою личную волю. Потому что я давно уже воплощаю в себе волю Системы.
И как голос Системы, я скажу тебе следующее: я доволен тем, что ты сделал. Да, да! Молодец! Ты здорово разобрался с этой клоакой, намного решительнее, чем я мог бы решиться сделать это сам.
Старик рассмеялся неприятным скрипучим смехом.
