им очень хотелось в это несуществующее верить.
– А люди вообще любят верить в несуществующее. Такова уж их природа…
– Ты имеешь в виду Бога?
– Но-но! Бога не трожь! Бог есть.
– Ты видел его проекцию на фоне звездного неба?
Виталик хихикнул. Макар насупился.
– Нет. Но боюсь, если не прекратишь богохульство, то падешь жертвой божественного гнева!
– Меня убьет громом и молнией?
– Нет. Вот этим кулаком. Видишь?
И Макар продемонстрировал Виталику объемный кулак, к костяшке которого прилип ломтик лимона.
– Узнаю аргументы Святой Инквизиции, – сказал Виталик. – Не знал, что ты так набожен…
– Я стал верующим с того момента, как мы на нашем велосипеде проскочили сквозь толщу нейтронной звезды.
– Она не нейтронная…
– Не важно. Но поскольку, по моим представлениям, такого не может быть, потому что не может быть никогда, – я считаю, что здесь не обошлось без божественного провидения. И я сказал себе: останемся в живых – сразу же сбегаю в церковь, свечку поставлю, как бабушка учила…
– Сбегал?
– Сбегаю. Только коньяка вот выпью. Да еще Землю спасу, пока Илюха у нас хандрит…
Макар веселыми глазами взглянул на Илью. Тот лишь вяло улыбнулся в ответ. Ксения продолжала терзать навигатор.
– Да, Макар, – сказал Виталик. – Ты, как всегда, в своих рассуждениях совершенно непоследователен. То обвиняешь людей в том, что они верят во всякие байки, а сам в Бога веришь.
– Так все дело в том, что я и сам человек, – проникновенно сказал Макар, подняв к потолку жирный указательный палец. – Не крысянин какой-нибудь, а земной человек со всеми достоинствами и недостатками…
– Сдается мне, что своими недостатками ты гордишься больше, чем достоинствами, – заметил Виталик.
– Конечно, – согласился Макар. – Я стремлюсь обратить эти недостатки в достоинства. Например, у меня вот пузо отросло. Согласен, не Рэмбо. Но, с другой стороны, пузо – это важное достоинство тяжелого мотоциклиста…
– Ты ж разбил мотоцикл! Какой же ты мотоциклист после этого?
– Во-от! У меня нет мотоцикла. Недостаток? Это с одной стороны. А с другой – моя жизнь стала куда безопаснее. Если не считать гонки на бешеных планетах.
– Ты софист, Макар! Тебе бы в священники податься.
– Не исключаю и такого исхода, сын мой. Вот выпутаемся мы из этой переделки – пойду в духовную семинарию. Потому что после перенесенного мной потрясения душе требуются покой и гармония.
– Макар, я до сих пор не могу понять, когда ты горишь серьезно, а когда просто придуриваешься.
– Да я и сам не пойму. А какая разница? Серьезно говорю или придуриваюсь, сижу под настоящим солнцем или под искусственным. Главное, чтобы ущерб от моего существования на этой планете был сведен к минимуму! За это и выпьем…
И Макар довольно «хлопнул» коньяку из стаканчика, со стуком вернув тот на место, крякнув и закинув в рот последовательно кусочек лимона, колбасы и сыра.
– Неожиданно, – пробормотал Виталик и слегка пригубил из своего стаканчика.
Макар пытался что-то произнести с набитым ртом, но тут его жестом остановила Ксения.
– Ребята… Что-то случилось! Что-то с биостатом!
– Что?! – встрепенулся Илья.
– Машина паникует. Стенки сферы уже не выдерживают. Еще немного – и наш груз вырвется на поверхность! Биостат не может остановить угрозу. Там какие-то реакции начались…
Ксения вскочила на ноги и выбежала из кухни. Все бросились следом.
– Что ты собираешься делать? – быстро спросил Илья.
Ксения беспомощно вертела в руках вариатор.
– Не знаю… – пробормотала она, – но что-то делать надо…
В воздухе повисла напряженная, паническая пауза. Взгляд Ильи упал на одну из книжных полок.
– Черт, – сказал он. – А почему бы и нет?
Он подошел к полкам и взял в руку слегка шершавый на ощупь цилиндр колбы.
– Что?… Ты это чего… Ты хочешь… – взволнованно пробормотал Виталик.
– Не понял, – произнес Макар, в глазах которого уже тлели мутноватые коньячные огоньки.
– Ну да… Ну, конечно же, – прошептала Ксения, с восторгом глядя на Илью. – Илюха, ты гений!
– Не уверен, – с сомнением ответил Илья. – Но попытаться, во всяком случае, стоит. Другого выхода у нас все равно нет…
– Да объясните в конце концов, что вы задумали? – обиженно произнес Макар. – Что за недомолвки между друзьями? Если мы сегодня пили вместе – так можно, значит, шушукаться тайком по углам? Я категорически против.
– Это колба, – стараясь держать себя в руках, объяснил Илья. – Там у нас хранятся детали для болида. А точнее, даже не в самой колбе, а где-то в оторванной от Мира области пространства. Понимаешь?
– Нет, – честно сказал Макар.
– Иногда ты поражаешь меня приступами своей тупости, – не менее честно заявил Виталик. – Это очень большие области пространства. Мы там восемь лун пронесли, то есть восемь фрикционов – и это не считая прочего барахла…
– И вы хотите прямо туда… – догадался Макар.
– Именно, – сказал Илья. – Слить все к чертовой бабушке. А потом разбираться, что с этой колбой делать…
– И как это будет происходить? – спросил Макар.
– Дистанционно. С помощью вариатора, – сказала Ксения. – Только давай достанем оттуда, что еще нам может пригодиться. После слива все, что будет в колбе, считай, потеряно.
– Так, – сказал Илья. – Фрикционы мы оттуда достали. Запасной так и остался болтаться на пит-стопе возле Вао-Бао. Значит, осталась куча мелочей, что насовал мне туда Прокопыч. Помню, еще Кланч прыгал от восторга, но что именно там лежит…
– Понятно, – прервала его Ксения. – Где тут у вас какой-нибудь пустырь?
Подходящий, по мнению Ксении, пустырь нашелся на окраине города. Это был не пустырь даже, а огромная захламленная территория – то ли стройка, то ли свалка, зажатая с одной стороны высокими жилыми домами, а с другой – медленной грязноватой рекой. Ксения дрожала от нетерпения, навигатор в руках Ильи мигал красным светом, вербально угрожая болиду гибелью в течение получаса. Причем свои угрозы он почему-то выкрикивал истеричным голосом с характерным немецким акцентом и, как показалось Илье, голосом покойного фюрера.
– Все, давай! – скомандовала Ксения. – Чего тянуть…
Илья направил срез цилиндра в сторону реки и сделал движение, будто бы пытаясь открутить одну его половинку от другой. Конечно, движение было условным, так как цилиндр выглядел монолитом. Однако же на это воздействие он среагировал немедленно, осветившись изнутри зеленоватым светом. После раздался низкий мощный звук, будто в отдалении бахнула гаубица, и Илья, как ему показалось, почувствовал отдачу от колбы, словно при выстреле.
А потом все полетело кувырком. Друзей отбросило назад мощной воздушной волной, перевернуло, обваляло в пыльной траве. Хорошо, что еще удалось избежать при падении встречи с бетонными обломками и железной арматурой, валявшимися здесь в изобилии.
Когда, ругаясь и отплевываясь, они поднялись на ноги, им предстала довольно впечатляющая картина.
Там, где только что был унылый пустырный пейзаж, возвышалась теперь живописная десятиметровая пирамида из самого невероятного хлама, производства небезызвестных Мэтров. Здесь были и знакомые, и
