Царский выбор

Варвара, как заправский военачальник, ходит между ними, отдавая приказания. Всеволожский и Андрей наблюдают за ней, улыбаясь и качая головами.

Голос Варвары из толпы.А ты беги навстречу и кричи: «Сенька идет, Сенька! Он похлеще Гордея будет!»

Голос Гордея.Вот ведь врет. Я Сеньку в два счета на лопатки кладу.

Темнеет. Наступает ночь. Мужики в дозоре. Другие в засаде.

Господский дом.

Всеволожский, Андрей, Гордей, Варвара и Митрофаныч вглядываются в темноту.

Ожидание.

Шайка Осины движется по дороге к усадьбе.

Осина(хватаясь за шапку).Ишь какой ветер поднялся!

Микита.Зато светло как сделалось.

Ярко светит луна.

Осина.У него дворовых совсем мало, у Ивашки-то, и всё старухи, да старик один. И сам он уже не боец. А сын у него, говорят, придурковатый (смеется),с мужиками первым здоровается.

Микита.Да чего там! Главное — Гордея нет. Этих мы живо скрутим. А без Гордея никто из ихних мужиков не пойдет им на подмогу.

У Всеволожских.

Все приникли к окнам. Наконец, доносятся крики.

Крики.Воры! Воры! Разбойники! Сюда, сюда! Помогите!

Всеволожские и их люди выбегают на крыльцо. Варвара и Гордей бегут в направлении криков.

Крики.Бей их! Это сонцевские, я их узнал! Давай, Сенька! Всыпь им, Лукашка!

Голос Варвары.Не смей, Гордеич! Тебе барин запретил!

Андрей один. Он несколько секунд стоит в растерянности, потом бежит бегом в деревянную часовню возле дома.

В часовне.

Луна ярко светит в окно. Освещает икону, изображающую Христа с раскрытой книгой на коленях. Текст: «Аще кто хощет по мне идти, то отверзи ся, возьми крест свой и по мне иди».

Андрей хватает свечу, ставит перед образом и вдруг соображает, что ему нечем ее зажечь. За окном крики. Андрей в замешательстве. Свеча загорается сама.

Андрей.Господи Боже!

Андрей падает на колени, прижимается головой к ножке подсвечного стола, целует ее.

Андрей.Господи Боже! Милый Ты мой!

Голос Всеволожского.Андрей! Андрей! Где ты подевался?

Всеволожский врывается в часовню.

Всеволожский.Ну конечно, баба богомольная!

Хватает Андрея за шиворот, вытаскивает из часовни.

Крики.А-а-а! Бегут! Бегут! Трусы! Догоняй их, ребята! Бей их!

Голос Варвары.Назад! Все назад! Барин не велел.

Андрей, Всеволожский и Митрофаныч бегут навстречу возвращающимся мужикам. Женщины и дети тоже собрались большой толпой.

Всеволожский.Ну молодцы, ребята, молодцы! Век вашей службы не забуду. Сейчас Павел Митрофаныч всем по чарке нальет.

Андрей.А завтра каждому по двадцати копеек серебром. (Всеволожский морщится. Андрей говорит ему на ухо)Из моих, из моих.

Всеобщее веселье.

Двое мальчишек, ходивших догонять разбойников, бегут к усадьбе.

Мальчишки.Пожар! Пожар! Сонцевские господский амбар подожгли.

Крик общего ужаса.

Голоса.Погибли мы, погибли! — Ветер на деревню! — Ой, батюшки! Матерь Божья! Святые угодники! — Ветер-то какой! — Ой, погибель пришла! — Все погорим!

Андрей(посреди толпы, властно).Бегите, тушите! И Бога молите! Господь помилует нас! Помилует нас Господь!

Несколько старых женщин опускаются на колени, творя крестные знамения. Все остальные бегут к горящему амбару.

Сильный ветер гнет деревья.

Пламя над горящим амбаром поднимается вверх, ни одна искра не отлетает в сторону.

Некоторые из прибежавших крестьян при виде этого зрелища застывают в изумлении. Остальные бросаются тушить.

Варвара(изумленно).Павел Митрофаныч, глянь, и впрямь чудо.

Митрофаныч(раздумчиво).Ветер, он как вода в реке. Где прямо течет, а где в воронки завихряется. Видно, в эфтом месте и случилось завихрение. (Вежливым тоном)Но, конечно же, за все Господа благодарить надо.

3– а. В доме Всеволожских

Иван Родионович в кресле, в отчаянье. Евдокия, Андрей, Фима, нянька Настасья, Митрофаныч.

Фима(опускается на колени, обнимает отца).Батюшка, голубчик, но ведь все живы, все цело. Ну, сгорело что-то! Разве ж мы не проживем?

Всеволожский.Все труды прахом! Целый год труда, и всё прахом.

Евдокия.Бог дал, Бог взял, Родионыч. Грех роптать, ведь такая беда миновала!

Всеволожский.Да если бы само собой загорелось! Да я бы слова не сказал! — Но когда такое творится! У всех на виду! Ничего не боятся! Грабят, поджигают! И все их знают — и ничего.

Митрофаныч.Мы такое только в Смутное время видели, ей-богу. При старом царе, при старом воеводе такое и присниться не могло.

Всеволожский.Нет, я должен с ним поговорить! Я поеду в Касимов, я ему все скажу.

Андрей в продолжение разговора стоит поодаль, блаженно переживая произошедшее. Услышав последние слова Всеволожского, поворачивается к нему.

Андрей.Он того и ждет, чтоб ты пришел. Сам

и прислал сонцевских, чтоб тебе про то напомнить. Только с пустыми руками к нему ходить без толку. Либо дань ему надо заплатить, либо охранную грамоту от какого-нибудь вельможи московского в нос ему ткнуть.

Митрофаныч.Да, вот так. В прежние времена

в Золотую Орду дань возили. А теперь эта Орда на каждом перекрестке.

Евдокия.Давай в Москву поедем, Иван Родионыч.

Всеволожский(кричит, стуча кулаком).Я сначала в Касимов