Проекции не совпадали. Физики предлагали на этот счет две гипотезы: либо под действием излучения камеры рассинхронизировались, либо пришлось столкнуться с таким редким явлением, как электронный фантом. То есть, попросту говоря, у техники начались галлюцинации. Еще хуже было то, что момент захвата трех человек из каюты не зарегистрировал ни один из приборов. И теперь оставалось лишь гадать, в какой конкретно момент погибли Мета, Язон и Троу, были они задушены и заморожены еще в каюте или тела их погребла живьем зловещая черная масса, вытянув из корабля в открытый космос. По сохранившейся аудиозаписи можно было только утверждать, что они не стреляли и не кричали в последние секунды перед смертью. В том же, что речь идет именно о смерти, никто даже не сомневался. По крайней мере, так всем казалось, пока Стэн не взял слово.
— Видите ли, — сказал он, — самым существенным в этой истории представляется мне тот факт, что нами впервые получен настоящий модулированный сигнал с планеты. Этот сигнал не просто сумел перехватить управление космической шлюпкой, он явно содержал еще некую дополнительную информацию, к сожалению пока нерасшифрованную специалистами. Однако расшифровать ее мы обязаны и сделаем это, прежде чем приступим к уничтожению объекта 001. Ведь если была ответная попытка контакта, значит, нельзя исключать возможности элементарного пленения наших людей. Кто из вас может поручиться, что Меты, Язона и Троу больше нет в живых?
— Действительно, — заразился его сомнением опытный биолог Бруччо, — для констатации физической гибели неплохо бы видеть трупы, а в свете всего случившегося…
И тут зашумели все. А в кают-компании собралось человек двадцать пять, примерно половина тех, кто присутствовал на первом совещании. Именно от этих людей зависела теперь дальнейшая судьба всего проекта.
— Вы что же, хотите отменить уничтожение этого кошмара? Вы предлагаете нарушить договор и подвергнуть смертельной опасности все миры Зеленой Ветви, возможно, всю Галактику?! — взревел Керк. — Если бы нас могли слышать трое пропавших наших братьев. Да они бы, не задумываясь, отдали свои жизни за спасение остальных! Да ведь они и сделали это… — тихо добавил он.
— Мы этого не знаем, — упрямо повторил Бруччо. — Каждый вправе распоряжаться своей жизнью. Чужими — нельзя.
Керк засопел, не готовый ответить, и снова заговорил Стэн:
— У нас родилось предположение, что замерзший мир существует в другом масштабе времени. Вот почему на сигнал «SOS», переданный Язоном во время самой первой высадки, ответ пришел лишь теперь, причем ответом стало приземление шлюпки. Они хотели помочь. Понимаете? А мы, как всегда, открыли стрельбу. Вот они и перешли к следующей, более активной стадии контакта. Мы должны, мы просто обязаны вступить в диалог, если хотим спасти наших товарищей. Только для этого нужно время. Скажите мне, сколько его осталось?
— Подготовка бомб будет закончена через восемь часов, — доложил Клиф, руководивший группами монтажников.
— Это понятно. Арчи, я спрашиваю, сколько еще мы можем ждать.
— Н-ну, — замялся молодой физик с Юктиса. — Взрыв реально отложить максимум на одни сутки. В противном случае никто не поручится за последствия.
Неожиданно в кают-компании повисла гробовая тишина. Что еще можно было сказать в сложившейся ситуации. Наверное, каждый думал о своем. Вряд ли даже сам Стэн верил в возможность установления контакта за шестьдесят с небольшим часов. Язон — тот действительно верил, потому что, как всегда, знал чуточку больше других, но его теперь не было с ними, и от этого всем пиррянам внезапно сделалось очень грустно. Керк чувствовал себя готовым лететь на астероид в одиночку и погибнуть там вслед за друзьями, но это было явным ребячеством, и он не стал озвучивать подобные мысли. Клиф, самый молодой, будь его воля, взорвал бы планету ровно через восемь часов, от греха подальше. Бруччо терялся в догадках и сожалел об упущенных возможностях. А доктор Тека страдал от гадкого предчувствия, что очень скоро ему придется изрядно попотеть в корабельном лазарете. Интуиция подсказывала, что раненый Керк — лишь первая ласточка, а ведь интуиция редко обманывала пиррян.
И в этом торжественном молчании вдруг, зачемто поднявшись во весь рост, заговорил Риверд Бервик.
— Господа, — со свойственной ему излишней помпезностью в голосе произнес действительный член Совета Консорциума. — Разрешите объявить о передаче чрезвычайных полномочий по нашему проекту лично в мои руки. Данной мне властью я имею право совершить такой шаг.
— Простите, — поинтересовался штурман Дорф, исполнявший обязанности капитана линкора в отсутствие Меты, — вы не соизволите уточнить, какая именно власть имеется в виду?
— Разумеется, — сказал Бервик, — но вначале я объясню вам свою позицию. Приказ об уничтожение объекта 001 буду отдавать исключительно я, и только тогда, когда сочту нужным.
— То есть вы отменяете ваш собственный заказ, — не выдержал Керк. — В таком случае согласно договору мы имеем право получить наличными половину обозначенной в разделе Пятом суммы и немедленно взять курс на родную планету.
— Вы невнимательно слушаете меня, Керк. Я вовсе не отменяю заказ. Ваш корабль и все его мощности по-прежнему требуются мне для выполнения задачи, но в еще Большей степени требуется мне Язон динАльт, и пока существует надежда на его спасение, мы будем исследовать этот астероид, а не уничтожать его.
— И все же, — напомнил теперь уже Бруччо, — кто уполномочил вас принимать подобные решения?
— Специальный Корпус Лиги Миров, — торжественно объявил Бервик и извлек из внутреннего кармана большую пластиковую карточку, сверкнувшую яркой голограммой переливчатой пятиконечной звезды.
— Вот только этого нам и не хватало, — глухо проворчал Керк.
И добавил уже про себя: «Плакали наши денежки! Где ты, Язон?»
ГЛАВА 6
Они очнулись в полной темноте. Пахло сыростью, было очень холодно и не хватало воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью. Язон ощупал себя и обнаружил, что на сильно изорванном легком скафандре, к счастью, сохранились практически все необходимые приспособления. Даже пистолет был при нем. Первым делом Язон включил фонарь. Увидел, как вздрогнула лежащая рядом Мета, а Троу растерянно присел и огляделся. Его скафандр пострадал сильнее других — металлизированная ткань просто висела бесформенными клочьями вдоль тела.
Помещение оказалось крошечным, шершавый под плавно переходил в такой же шершавый потолок, и все это напоминало не столько тюремную камеру, сколько пещеру дикого зверя — Однако чуть позже ему удалось обнаружить идеально ровную Щель, идущую по контуру правильного овала, — очевидно, дверь. И эта дверь стала открываться, будто попятилась под взглядом Язона. Принцип ее действия остался не понятен, ведь дверной проем не только освобождался от заслонки, вставленной, словно пробка в бутылку, но и странным образом расширялся. Так расходятся лепестки диафрагмы в объективе. Жуткие чудеса продолжались. А когда не понимаешь, по каким законам действует враг, бороться с ним почти бесполезно. Язон и не пытался. Он мечтал лишь об одном — уяснить наконец, хотя бы в самом общем виде, что же происходит вокруг. Тогда появится шанс выбраться отсюда. Пока он не видел такого шанса, а потому старался избегать любых активных действий. Быть может, даже фонарик зря включил. Но раз уж свет горит, тушить еще глупее.
Язон терпеливо выжидал, борясь все с тем же отвратительным страхом. Кажется, он сделался уже привычным и даже не вызывал боли в голове. А Мета вообще пребывала в полушоковом состоянии. Наверно, это было к лучшему, во всяком случае, она тоже не планировала решительных шагов в ближайшее время. Чего нельзя было сказать о Троу.
Язон не успел остановить молодого пиррянского ученого. Тот выстрелил в расширяющуюся дверь
