н красавицы притом.— Помолчи. Я — вечный Игрек.Безрассудна речь твоя,Пусть я изверг, пусть я ирод,я-то — есть, а нет — тебя.И не будет! Как не будетс дочерью моей греха.Как усопших не разбудитвосклицанье петуха.Холод мой твой пыл остудит.Не бывать тебе! Ха-ха.2Каков мерзавец! Пусть он держит речь.Нет полномочий у его злодейства,чтоб тесноту природы уберечьот новизны грядущего младенца.Пускай договорит он до конца,простак недобрый, так и не прознавший,что уж слетают с отчего крыльцадва локотка, два крылышка прозрачных.Ах, итальянка, девочка, пра-пра —прабабушка! Неправедны, да правыпоправшие все правила добра,любви твоей, проступки и забавы.Поникни удрученной головой!Поверь лгуну! Не промедляй сомненья!Не он, а я, я — искуситель твой,затем, что алчу я возникновенья.Спаси меня! Не плачь и не тяни!Отдай себя на эту злую милость!Отсутствуя в таинственной тени,небытием моим я утомилась.И там, в моей дожизни неживой,смертельного я натерпелась страху,пока тебя учил родитель твой:«Не смей! Не знай!» — и по щекам с размаху.На волоске вишу! А вдруг твердаокажется науки той твердыня?И все. Привет. Не быть мне ни-ко-гда.Но, милая, ты знала, что творила,когда в окно, в темно, в полночный садты канула давно, неосторожно.А он — так глуп, так мил и так усат,что, право, невозможно… невозможно…Благословляю в райском том садуи дерева, и яблоки, и змия,и ту беду, бог весть в каком году,и грешницу по имени Мария.Да здравствует твой слабый, чистый следи дальновидный подвиг той ошибки!Вернется через полтораста летк моим губам прилив твоей улыбки.Но беговым суровым облакамне жалуйся! Вот вырастет твой мальчик —наплачешься. Он вступит в балаган.Он обезьяну купит. Он — шарманщик.Прощай же! Он прощается с тобой,и я прощусь. Прости нас, итальянка!Мне нравится шарманщик молодой.и обезьянка не чужда таланта.
Песенка шарманщика:
В саду личинкавыжить старается.Санта Лючия,мне это нравится!