Вот паруса живая теньзрачок прозревший осеняет,и звон стоит, и зимний денькрахмалом праздничным сияет.Проснуться, выйти на пороги наблюдать, как в дни былые,тот белый свет, где бел платоки маляра белы белила,где мальчик ходит у стеныи, рисовальщик неученый,средь известковой белизнывыводит свой рисунок черный.И сумма нежная штриховживет и головой качает,смеется из-за пустякови девочку обозначает.Так, в сердце мальчика проспав,она вступает в пробужденье,стоит, на цыпочки привстав,вся жизненность и вся движенье.Еще дитя, еще намек,еще в походке ошибаясь,приходит в мир, как в свой чертог,погоде странной улыбаясь.О Буратино, ты влюблен!От невлюбленных нас отличен!Нескладностью своей смешони бледностью своей трагичен.Ужель в младенчестве твоем,догадкой осенен мгновенной,ты слышишь в ясном небе громлюбви и верности неверной?Дано предчувствовать плечам,как тяжела ты, тяжесть злая,и предстоящая печальпечальна, как печаль былая…
Тамаз Чиладзе
Петергоф
Опять благословенный Петергофдождям своим повелевает литьсяи бронзовых героев и боговмладенческие умывает лица.Я здесь затем, чтоб не остаться там,в позоре том, в его тоске и в Неге.Но здесь ли я? И сам я — как фонтан,нет места мне ни на земле, ни в небе.Ужель навек я пред тобой в долгу —опять погибнуть и опять родиться,чтоб описать смертельную дугуи в золотые дребезги разбиться!О Петергоф, свежи твои сады!Еще рассвет, еще под сенью древа,ликуя и не ведая беды,на грудь Адамову лицо склоняет Ева.Здесь жди чудес: из тьмы, из соловьев,из зелени, из вымысла Петрова,того гляди, проглянет Саваоф,покажет лик и растворится снова.Нет лишь тебя. И все же есть лишь ты.Во всем твои порядки и туманы,и парк являет лишь твои черты,и лишь к тебе обращены фонтаны.