– Жду вас завтра. Не совру, очень хочется оценить качество клинков, ночь буду ворочаться от нетерпения. Золотых дел мастера горазды на зуб распознавать благородный метал, мы же поступим иным образом. Я не буду кусать лезвия мечей. – Бейле-Багри полнозубо рассмеялся. – Пусть мечи кусают. До завтра, госпожа Верна!
– Иногда полезно слушать брадобреев. – Поклонилась. – Особенно если у брадобрея такой вездесущий родственник.
По тому, как остро блеснули пронзительные глаза саддхута. Верна поняла, что Бейле-Багри не забывает ничего из того, что можно одним днем достать из глубин памяти, как ценный пергамент. Усмехнулся, услышав про брадобрея, и кивнул. Как будто зарубку в памяти сделал.
Глаздано с нетерпением ждал в приемной палате. Мерил шагами квадратные покои, заложив руки за спину.
– Ну что? Как прошел прием? Ты упомянула обо мне, госпожа?
– Вы с шурином запомнились правителю как двухзвенная цепочка, поэтому едва он взглянет на своего брадобрея, тотчас вспомнит о тебе. Саддхут не забывает полезные знания.
Работорговец просиял.
Девятеро забирали оружие, и пожилой воин, что недавно с удивлением рассматривал один из клинков, теперь о чем-то говорил с Маграбом. Разговор тек ни шатко ни валко. Маграб цедил слова по одному, и на большее стражнику рассчитывать не приходилось…
Гадала, что могли значить слова саддхута «Приходите завтра утром». Когда в Багризеде наступает утро? Не станет ли слишком рано или, наоборот, поздно? К счастью, в тереме правителя давным- давно предусмотрели метания посетителей вроде Верны и, чтобы обезопасить себя от слишком ранних гостей или слишком поздних, ввели в обыкновение посылать за человеком.
Саддхут пребывал в добром расположении духа, и по тому, что в давешней палате кроме правителя и переводчика находились двое решительного вида воинов, стало ясно – Бейле-Багри провел совещание с воеводами и решил, как именно использовать подарок.
– День уходит за днем, а золото, как истинная ценность, не меняется, – улыбаясь, приветствовал Верну хозяин дворца.
Спрашивает, по-прежнему ли остры обещанные мечи? Дескать, ничего не поменялось со вчерашнего дня?
– Пресветлый саддхут прав. Время не властно над настоящими вещами.
– Я мог бы спросить, что гонит молодую красивую госпожу в путь и заставляет прятать красивую стать под доспехи, – продолжил Бейле-Багри. – Я мог бы громко сетовать на несправедливое устройство мира, в котором красота не поддерживает в Доме очаг и не растит детей. Я мог бы задать еще много вопросов, когда бы не признавал очевидного – то, что случилось, гораздо сильнее того, что не случилось. Такова жизнь, и если госпожа Верна захочет поведать подробности одному любопытному саддхуту, она это когда- нибудь сделает.
Кивнула. Бейле-Багри действительно умен и прозорлив. И видит гораздо дальше собственного носа.
– А пока задам вопрос, который прозвучит более уместно: Насколько хорош десяток? Если уподобить его драгоценному камню, не получится ли так, что я по незнанию попытаюсь вставить в золотое ожерелье простой булыжник?
– Слова мудрого человека. И пусть пресветлый саддхут не боится ошибиться – камень хорош настолько, что украсит собой даже мраморное ожерелье.
– А что скажет госпожа насчет гранита? Не украсить ли нам чудесным камнем цепь из горного гранита?
– Гранита?
– Да. В горах Тоон-Багр, в одном из отрогов, есть старая полуразрушенная крепость. Ее облюбовали несколько отщепенцев. Отребье, которое нашло друг друга после войны с соседями несколько лет назад. Человек сорок. Посылать за ними армию – глупо. Как если колоть простые орехи золотым молоточком.
– А небольшой отряд?
– Два раза я посылал карательный отряд, но эти головорезы всякий раз прятались в норы. Разбегались, как стайка крыс. Лови их по горам.
– Их кто-то предупредил?
– Может быть, да, может быть, нет. Не заметить сотенный отряд в ущелье невозможно.
– Десяток будет, по-моему, в самый раз.
Саддхут кивнул, соглашаясь.
– Вас немного для того, чтобы разбойники испугались, и достаточно для того, чтобы показать всю остроту клинков. Лучшего случая и придумать сложно. Единственное условие: сорок трупов должен увидеть мой человек.
– Надеюсь, ваш человек последует за нами?. – Верна усмехнулась. – Нам не придется везти доказательства острия мечей сюда, во дворец?
– Да, не стоит везти через всю страну сорок разлагающихся голов, – кивнул саддхут. – Жара все же. Несколько проверенных воинов сопроводят вас до места, а сами останутся в тени. Никто не будет висеть над душой, никто не станет указывать, что делать. Острые мечи сами решат, что и когда рубить.
– Мне остается узнать лишь одно. – Верна кивнула в знак того, что все устраивает как нельзя лучше. – Когда отправляться?
– Завтра же. – Бейле-Багри пожал плечами. – Лошади и мечи у вас есть, прочее снаряжение – мое. Но перед тем, как десяток уйдет, хочу спросить.
Саддхут красноречиво замолчал и поманил Верну пальцем.
– Всякое бывает… может просто не повезти. Госпожа, отдай распоряжение касательно того, что делать с имуществом и телами.
– Весьма благодарны тебе, пресветлый саддхут, и обязательно используем возможность сделать последние распоряжения.
– Мой писец к вашим услугам. Не смею больше отнимать драгоценное время…
Следующим утром одиннадцать всадников через полуденные ворота покинули Гарад- Багри, столицу благословенной Багризеды. Десяток Верны и человек саддхута, тот самый пожилой воин, что обнаружил недюжинный интерес к мечу Маграба. Больше эти двое друг с другом не говорили, но время от времени Верна ловила задумчивый взгляд посланца Бейле-Багри, которым тот окатывал Маграба.
К исходу второго дня отряд вошел в горы. Здешние горы немного походили на горы в княжестве Залома, только пахло тут по-другому и зелени оказалось побольше.
– Там начинается ущелье. Оно довольно широкое, в нем расположились несколько горных сел. Шерсть здешних овец чудо как легка и тепла, а мясо вкуснее, чем от равнинных стад. Все это вы вскоре увидите и попробуете. – Ястам, посланник саддхута, махнул рукой на красивую расщелину меж двух горных кряжей. Долина вышла широка и длинна, где-то у дальнокрая хребты смыкались и все сущее тонуло в голубоватой дымке. – И голову даю на отрез, за нами наблюдает, по крайней мере, одна пара цепких глаз.
– Очень может быть. – Верна крутила головой во все стороны. Красоты восхищали. Понятное дело, если всю жизнь провела у моря, в лесах, а потом за короткое время видишь сразу две горные страны, как сохранить чувства в неприкосновенности? – Ведь как-то разбойники узнавали о том, что движутся отряды саддхута.
– Могли расставить по ущелью дозорных, могли получать ценные сведения в деревне, под страхом смерти или еще как.
– Кто снабжает их едой? Горы все же не шутка, нужно обильно есть и тепло укрываться.
– Сами берут. Обложили данью окрестных селян, вот и жируют на чужом горбу. Три деревни недалеко от крепости. Наведываются, шакалье отродье, во все три!
– В какую направимся мы?
– Все зависит от того, как вы решили извести лихоимцев. – Ястам тревожно взглянул на Верну. – Жители ни в чем не виноваты, мало им нахлебников, так еще и пасть случайной жертвой в схватке…
Еще в детстве слышала про то, как воевода Пыряй угомонил вражеский отряд в одной из войн. Остановился на ночь в какой-то деревеньке, в самом большом доме, выгнал хозяев ночевать к соседям, а своим людям велел не снимать доспехов и вообще не спать. Те думали, храпят пыряевцы в три горла,
