новости об Уэйде. Но сама Шторм так не считала, она надеялась, что преодолеет все и выдержит это испытание, оказавшись более сильной, чем думают окружающие. Она не изнеженный ребенок, которого надо держать в тепличных условиях. Хотя с другой стороны ей было бы действительно больно услышать все это. Сильная душевная мука исказила черты Шторм. Но тут она услышала приближающиеся к двери шаги на лестнице и постаралась придать своему лицу обычное спокойное выражение. Никто не должен видеть, как глубоко она несчастна!
Шторм заставила себя улыбнуться, видя; что в комнату входит Мария с большим деревянным подносом в руках. Экономка поставила поднос на колени Шторм.
– Опять пошел снег, – проворчала Мария, поправляя подушки Шторм и усаживая ее так, чтобы ей было удобно есть. – Он начался еще ночью. Твой брат просто обезумел от беспокойства за своих шортхорнцев. Он хотел послать к ним старика, но у Джеба разыгрался ревматизм, и тогда Кейн послал к стаду несколько ковбоев. И хотя те, вернувшись, доложили ему, что его любимцы в полном порядке, он не верит ребятам, считая, что они невнимательно отнеслись к поручению.
Шторм промолчала на эти слова Марии, она была слишком голодна, чтобы разговаривать. Когда она подняла накрывавшую поднос сверху чистую белоснежную салфетку, Мария отошла на пару шагов и остановилась в изножье кровати. На губах экономки играла одобрительная улыбка, она явно радовалась здоровому аппетиту девушки, в мгновение ока справившейся с яичницей, беконом и жареным картофелем.
Когда Шторм доела все до последнего кусочка и вытерла губы салфеткой, она спросила:
– Что случилось с мок, ч кувшином и тазиком?
– О, я давно собираюсь рассказать тебе об этом. Их разбили Рейф и Уэйд, когда сцепились между собой здесь, в твоей комнате.
Шторм вскинула на Марию удивительный взгляд.
– Они дрались здесь? Но когда?
– В ту ночь, когда на тебя напал дикий жеребец. Ты этого не помнишь, потому что была без сознания.
Мария устроилась поудобней на краю постели.
– Начал драку Уэйд. Доктор пытался осмотреть тебя и оказать помощь, а Уэйд вдруг загородил ему дорогу, начал буянить и громко ругаться на доктора, поклявшись, что не подпустит его к тебе. В конце концов, доктор приказал ему убираться из комнаты. А Рейф, что было очень любезно с его стороны, попытался вывести Уэйд а за дверь. Тогда Уэйд разбушевался, словно безумный, начал толкать его, ругать последними словами. Рейф не хотел драться с ним, но когда Уэйд толкнул доктора так, что тот чуть не упал на тебя, Рейфу ничего не оставалось, как только ударить его. Они сцепились прямо здесь, в комнате, и в пылу борьбы разбили твой кувшин. Когда ты начала стонать и беспокойно двигать головой, реагируя на шум, доктор и Рейф все же заставили Уэйда покинуть твою спальную комнату.
Закончив свой рассказ, Мария встала, взяла поднос и вышла, оставив смущенную всем услышанным Шторм опять в одиночестве.
Около десяти часов утра Уэйд на вороном жеребце свернул с прибрежной дороги к своему домику. За ночь снежный покров вырос еще на шесть дюймов, и жеребец с трудом преодолевал снежные заносы. Когда Уэйд остановил своего скакуна у конюшни, у того из ноздрей валил пар.
Уэйд с заиндевевшими бровями и влажными от растаявшего снега волосами на затылке легко соскочил с седла и, подойдя к конюшне, начал открывать озябшими пальцами засов. Когда он распахнул ворота и ввел Ренегейда внутрь, он расседлал своего скакуна и завел его в стойло. Прежде чем выйти из конюшни и направиться в дом, Уэйд поправил попону на жеребце.
Сегодня вечером он необычно рано вернулся из салуна. Из-за сильного снегопада и холода их заведение не досчиталось многих своих клиентов. И поэтому, когда за столиками осталось лишь несколько городских пьяниц да один случайно забредший ковбой, который никак не хотел расставаться со своим стаканом виски, Уэйд заявил им, что заведение закрывается и всем пора по домам.
Взойдя на крыльцо и взявшись за дверную ручку, Уэйд подумал, что хорошо бы, если бы Джейн и Эми уже легли спать. Или, по крайней мере, Эми уже была бы в постели. Он любил девочку, но сегодня вечером ему ужасно не хотелось слушать ее болтовню. Он был настроен слишком мрачно. Уэйд с горечью думал, что раз его ничего не ждет впереди, то и оглядываться назад не имеет ни малейшего смысла.
Когда Уэйд открыл дверь в гостиную, ему в лицо ударил поток теплого воздуха. В комнате никого не было, полутемное помещение освещало только пламя камина. Дверь в его спальную комнату была плотно закрыта. Это свидетельствовало о том, что Джейн и Эми уже легли. Снимая куртку, шапку и сапоги, Уэйд слышал, как в другой спальной комнате возится его отец.
Уэйд налил себе виски из бутылки, стоявшей на каминной полке, и со вздохом усталости опустился в кресло. Вытянув и скрестив свои длинные ноги, Уэйд вздохнул еще раз. Он чувствовал себя очень усталым и очень одиноким.
– Ты что-то рано вернулся сегодня, сынок, – тихо произнес Джейк, выходя из своей комнаты. – Мало клиентов?
– Да, па, – кивнул Уэйд отцу, присаживающемуся рядом с ним в соседнее кресло. – Умный человек сегодня носа из дома не высунет.
– Думаю, что к полуночи снегопад прекратится. Небо уже проясняется, – сказал Джейк, тоже вытягивая ноги поближе к огню.
– Да, я заметил.
– По пути домой из салуна сегодня днем я заезжал к Рёмерам, чтобы навестить Шторм.
Во взгляде Уэйда проснулся живой интерес.
– Ну и как она?
– Она поправляется. Доктор разрешил ей завтра встать с постели, – сообщил Джейк и добавил, следя за сыном боковым зрением. – Мария жаловалась мне, что ты ни разу не навестил Шторм. У тебя есть какие- нибудь серьезные причины не ездить к Рёмерам?
