ты будешь сжигать эту улику, я вымою руки, – крепко сжимая бутылку в руке, Джоанна оставила его стоять в гостиной, а сама исчезла в ванной и закрыла дверь.
– Нет, вы не поняли, я сказала, что Зэк может быть там, – Чумовая уставилась на открытую дверь в кабинет продюсера. – Он очень хотел туда попасть.
– Но ты залила замки клеем, – сказала Мэллори.
– Ну да, на случай, если он окажется там. Он ведь сумасшедший, знаете ли…
– И ты не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что сегодня шоу ведешь ты, – Мэллори исследовала кабинет и, указав на белую простыню, спросила: – Твоя работа?
– Как, если кабинет всегда заперт?
– Но у тебя ведь есть ключ, верно?
На лице девушки появилась туманная улыбка, она попятилась к двери в студию:
– Рекламная пауза закончилась, мне нужно возвращаться в эфир. Теперь это мое шоу.
– Минуточку, – Джек Коффи преградил ей путь. – Где нам найти Нидлмэна?
– Скорее всего дома, в кровати. Завтра в школу.
Мэллори склонилась над девушкой, смерив ее таким взглядом, который бы любой истолковал как –
Чумовая поспешила объяснить, что Нидлмэн – это племянник директора радиостанции.
– Ему всего четырнадцать.
– Мошенничество, – произнесла Мэллори. – Значит, директор получает двойную зарплату.
– Чур, я вам этого не говорила.
– Скажи лучше, как ты узнала, – спросил Коффи.
– Ну директор радиостанции уходит домой в шесть. Мне поручили отпирать кабинет после ухода Зэка, потому что утром туда приходят настоящие продюсеры. Мне сказали, это шутка, просто так, чтобы пощекотать недоумку нервы. Меня это устраивало, но я не поверила. Если все и правда было так, почему бы тогда просто не дать остальным продюсерам ключи от кабинета?
Лейтенант Коффи повернулся к Мэллори. Он выглядел несколько самодовольным, когда произнес:
– Отличная логика. Я мог бы взять девушку на работу
– Пришлось нажать на бухгалтера, бедняге скоро стукнет лет двести. Директор отстегивает ему немного от своей доли. В общем, он сознался.
Мэллори не видела разочарования на лице лейтенанта, ее отвлекла женщина-полицейский, которая сообщила ей новость. Через секунду Мэллори уже неслась вниз по коридору. Лейтенант Коффи повернулся к офицеру:
– Что вы ей сказали?
– Передала сообщение от детектива Яноса, – ответила женщина-полицейский. – Ее машину угнали. Пожарники запомнили номер автомобиля, врезавшегося в их пожарную машину. Они видели, как угонщик помчался на юг.
Джоанна стояла над раковиной, глядя на крошечный цветок, который Рикер нарисовал у нее на ладони, очный цвет. Она смыла его вместе с его кровью.
Выйдя из ванной, Джоанна направилась на кухню, достала бокал и открыла ящик. Зэкери поспешил на шум. Когда она наконец нащупала штопор, Зэкери уже стоял возле нее.
Хотя дуло пистолета смотрело прямо ей в затылок, Джоанна оставалась на удивление спокойной.
– Извини, – произнесла она ровным голосом, – выглядит немного опасно, да? – она повертела в руках штопор, изучая его изогнутую спираль. – Такой острый, – Джоанна прошла мимо Зэкери, словно и не было никакого пистолета. Присев на кресло, она принялась вытаскивать пробку из бутылки. – Твой план разваливается, – штопор легко вошел в пробку, Джоанна вкручивала его глубже. – Ты, наверное, спрашиваешь себя, что еще сделал не так?
Только сейчас Джоанна заметила, что ее рабочая сумка лежит открытая возле дивана.
Зэкери надел перчатку на одну руку, достал тряпку и протер пистолет Рикера.
– А как тебе мой
– Ты все усложняешь, – ответила Джоанна, вытаскивая штопор. – И снова делаешь ошибки, – она извлекла пробку. – Я смыла кровь Рикера с бутылки. Надеюсь, ты не возражаешь, что я так распоряжаюсь твоими уликами.
Зэкери потянулся через весь стол и выхватил бутылку у нее из рук.
– Не переживай, на этикетке еще осталась кровь, думаю, этого будет достаточно, чтобы полиция пошла в нужном направлении. Интересно, насколько они тупы? Кстати, доктор, у тебя хороший вкус. Последний раз, когда я видел эту марку вина…
– Ты видел эту марку в тот раз, когда встретился с Тимоти в магазине. Ты решил, что он узнал в тебе Косаря. И поэтому ты его убил, – Джоанна мягко улыбнулась. – Этого твой идеальный план уж точно не предусматривал. Ты убил его, потому что запаниковал. Совершая еще одно преступление, ты идешь на риск. И так уже столько всего запорол.
– Лучше не зли меня, – Зэкери направил пушку ей в лицо.
– И не собиралась. Это симптом психологического состояния под названием стокгольмский синдром.[9]
– Заложники помогают похитителям, – он кивнул. – Только не вижу…
– Заложники не просто помогают, они сотрудничают с похитителями. Понимаешь, в их интересах помочь похитителю получить то, что он хочет, чтобы остаться в живых. Именно поэтому я собираюсь помочь тебе устранить твои ошибки вроде той, с визиткой.
– Нет, ты просто пытаешься выиграть время. Ждешь подкрепления? Неужели ты действительно считаешь, что Рикер сказал остальным копам, что какая-то женщина украла у него пушку? Бред. Никто не спешит к тебе на помощь. Пришло время принять решение, доктор Аполло, – Зэкери пошел на кухню и взял бокал. Возвращаясь в гостиную, он остановился возле тела Рикера и легонько толкнул его, потом налил вина в бокал Джоанны и свой.
– Ты уверен, что хочешь пить это?
– С ума сошла? – Зэкери поднял вверх бутылку. – Урожай этого года сейчас уже нигде не найти.
Что ж, вполне возможно. После того, как Джоанна собрала свою коллекцию, такого вина могло больше и не остаться.
– А что, если вино отравлено?
Его бокал застыл в воздухе, лицо окаменело.
– Ты не уверен, да? Потерял контроль над ситуацией? – Джоанна отпила из своего бокала и выдавила из себя улыбку, надеясь, что она получится в стиле Мэллори.
Как ни странно, Зэкери нашел это убедительным, он с жадностью припал к бокалу.
– Все еще надеешься уговорить меня?
Джоанна кивнула и сделала глоток вина. Он тоже отпил.
– Как я и запомнил его – фантастический вкус, – Зэкери бросил взгляд на Рикера. – Не повезло. На самом деле этот человек мне нравился.
– Он жив, – сказала Джоанна.
– Но скоро умрет, доктор. И все из-за тебя. Вообще все эти убийства из-за тебя. Если бы только ты склонила тогда присяжных на свою сторону, у тебя был шанс. Если бы ты проголосовала «виновен», моему плану не суждено было бы осуществиться. Теперь ты это понимаешь, верно? Ты во всем виновата. А теперь бедняжке Рикеру придется умереть.
