этой информацией в распечатанном виде. Не это смущало. Люди, собравшиеся здесь, должны были решить судьбу самого Трикстера. Поэтому они расхаживали по всему залу, выращивая в разных концах его кресла и тут же разрушая их, подхватывая и бросая обрывки произвольно творимых разговоров. К председателю комиссии приблизился Главный аниматор Земли Щец и заявил:
— Я протестую против уничтожения Трикстера, если именно это вы собираетесь предложить нам. — Бедный старик в волнении подергал подбородком. — Система «Трикстер» будучи при возникновении достаточно элементарной, за тысячелетия, протекшие с момента его запуска на задание, стала чрезвычайно сложной. Она приобрела структуру и свойства. С известной долей уверенности ее можно считать уже личностью. Я против элиминации, как вы любите выражаться, Теодор.
Председатель комиссии отечески взирал на Главного аниматора (хотя был много моложе его), на его сверхъестественные, грубые, почти квадратные пальцы, давшие жизнь неисчислимым рукотворным существам, обратился к нуль-радисту:
— Отбей приказ, чтобы он оставался на месте. — Подождав время, необходимое для посылки приказа, спросил тревожно:
— Ну, как? Слушается?
— Слу-шается, — успокоительно протянул нуль-радист. — Так и висит в двадцати пяти парсеках.
— Недалеко, — председатель озабоченно поскреб мизинцем в ухе. Успокоительно улыбнувшись Главному аниматору, он сказал:
— Никакой элиминации не будет, дорогой. Я хочу предложить всем присутствующим нечто совсем противоположное.
Возвысив голос, — в этом не было необходимости, ведь акустическая система зала могла усиливать по необходимости голос любого участника комиссии, где бы он не располагался, — председатель стал излагать для всех:
— Вы знаете, Трикстер был запущен в сторону Кимперии три с лишним тысячи лет назад.
Руководителем проекта был бионик Мозес Семпонович — натура, как сейчас всем известно, импульсивная и несколько хаотическая. Наверное, именно, поэтому проект «Трикстер» оказался под угрозой срыва — сведения необщеизвестные. В архивах хранятся довольно путаные версии этого события. В общем, из-за ошибок в проектировании бионическое образование под кодовым названием «Трикстер» приобрело признаки мужского пола. Значит, в его мозгу образовалась система интересов, которые помешали бы выполнению задания.
— Почему произошла ошибка? — спросил кто-то из присутствующих. — Как же система авторедактирования?
— Еще не была разработана. Вы путаете тысячелетия. Представьте только всю убогость тогдашней биотехники! И подумайте только, они вышли из положения! Трикстер стал гермафродитом, подсознательные влечения, таким образом, были в нем нейтрализованы.
— А что значит обозначение «Трикстер»?
— «Трикстер» — это в мировом фольклоре этакий демонический обманщик, антипод культурного героя, — отмахнулся председатель.
— Все, что вы сказали, интересно, но…
— Какое это имеет отношение к настоящей ситуации?
— Ведь все равно мы будем вынуждены его уничтожить…
— Или перехитрить? — раздались нетерпеливые голоса.
— Вот-вот, перехитрить. — Председатель опять повернулся к нуль-радисту. — Как он, висит?
— Виси-ит, — опять успокоил его нуль-радист. — Указаний ждет. Радуется.
Трикстер действительно тихо радовался, вися на расстоянии двадцати пяти парсеков от Солнца. Скорее, не вися, а изнурительно медленно дрейфуя вокруг галактического центра масс. Но этим движением можно было пренебречь.
Трикстеру было радостно, что впервые за тысячелетия ему не нужно было принимать никаких решений, а только подчиняться. Наверное, потом это было бы тягостно — все время подчиняться, но пока давало блаженное чувство мыслительного отдыха. Трикстер устал от океана коварств и хитростей, который он щедро излил на Кимперию. — …Мы активизируем его комплекс размножения, — продолжал председатель, — и он будет вынужден сесть на первую попавшуюся планету, чтобы произвести и воспитать потомство. Этот цикл будет повторяться снова и снова — без конца.
Хвалынов вскричал:
— Нет! Я против этого! За тысячи лет Трикстер стал другим, каким — мы не знаем. Мы должны сначала выяснить, что он из себя сейчас представляет как уже разумное существо.
И Хвалынов убедительно погладил сбоку свою покрытую тугой лоснящейся кожей черепную покрышку.
— Ты против этого, а я против того, — смиренным тоном сказал председатель комиссии. — Каким же он может стать, если схемы хитрости и коварства вложены в его базовые программы, — примерно то, что у нас называется инстинктами? Ведь ты не можешь отменить у себя безусловный дыхательный рефлекс или пищеварительный?
К удивлению присутствующих, Главный аниматор Щец вмешался, склонив, как для бодания, суховатую седую голову:
— Могу отменить. И любое, так сказать, эмерджентное устройство может выработать комплекс мер, подавляющих фундаментальные эчзсстенциальные влечения…
— Загнал!.. Эк! — восхищенно крякнул председатель. — Но это все умные головные построения. А я предлагаю привести в действие программу размножения Трикстера. Этим мы потрафим нашим гуманистическим установкам — мне тоже не хочется уничтожать это выдающееся биоустройство — и одновременно сохраним нашу цивилизацию от возможных потрясений.
— Никаких потрясений не было бы, — упрямо сказал Хвалынов.
Председатель, медленно ступая, приблизился к диафрагме окна. Она послушно развернулась, открыв перед нестарым еще, сомневающимся человеком типичный среднеевропейский ландшафт, — повсюду были разбросаны округлые вечнозеленые дубравы, изумрудными оттеночными лентами тянулись к горизонту заросли лаврочерешни, трицитронов, пробкового ильма, миндаля.
— Будем голосовать? — робко подсказал кто-то. Председатель коротко кивнул, по-прежнему глядя в овальное окно, где так восхитительно-упорядоченно буйствовала рукотворная природа.
Шестьдесят четыре голоса — за включение размножающей программы, пятьдесят один — против.
Трикстер сразу понял, что случилось. Он мгновенно наполнился лютой злобой, перемешанной с отчаянием. Проклятье! А ведь так хотелось вернуться, начать новое существование. Но теперь ему ничего не хочется, только отомстить коварным, хитрым землянам! Он простодушно летел на встречу с родиной (а как же назвать место, где тебя создали, где ты впервые приобщился к мировой хитрости), а они, проклятые, трусливые…
Чувствуя, что уже не долетит, Трикстер ощущал внутри себя все увеличивающуюся массу, которая слабо пошевеливалась и уже не являлась частью его, а была уже полусамостоятельной. Вспыхнула в нем материнско-отцовская нежность. Он подозревал, что это включилась подпрограмма, обеспечивающая заботу о потомстве. Все они предусмотрели, все! В этом тяжелом положении он уже не сможет совершать скачки в нуль-пространстве — неминуемо погибнут зародыши.
Поэтому он успокоил свой гнев, огляделся в мировом пространстве и выбрал среди ближайших звезд одну, умеренной светимости и с целым облаком планет вокруг. Среди них — о удача! — нашлось несколько с твердой корой и густоватой атмосферой. Включив маневровые двигатели, Трикстер тяжело потащился туда, бережно неся в себе многочисленное потомство, уже имеющее в своем наследственном кондуите злые записи хитрости, увертливости, подлости.
Все знают планету Трикстер в системе желтого солнца Трикстер. Планета имеет обильную водородногелиевую оболочку, малое количество жидких сред. Масса ее три запятая пятьдесят три сотых земных.
Система Трикстер закрыта для посещения кораблей всех без исключения классов, объявлена зоной абсолютной опасности.
