– Они лаяли! – сказала Мария с неожиданным возбуждением. – А мы понеслись по лестнице и выбежали на крышу.
– Вы спустились по пожарной лестнице? – спросил я у Долорес.
Она устало кивнула:
– Лай разбудил меня в середине ночи. Он пошел по лестнице, а я взяла кое-какие вещи и Марию и поднялась на крышу. Мы успели уйти, когда он был еще далеко. Я слышала, как он бьет окна в квартире под нами, и остальное. Было темно. Мне повезло, что я добралась до пожарной лестницы. Та собака, что крупнее, его остановила. Кажется, она на него бросалась. Он выбежал на крышу, преследуемый собакой, и больше я ничего не видела.
Долорес пристально посмотрела на меня, и лицо ее вдруг стало совершенно беззащитным. Ее неприступность исчезла: теперь она была просто испуганной и измученной и пыталась понять, кто я, черт возьми, такой.
– Нам надо вас обеих одеть, – подсказала ей миссис Розенблют.
Когда все трое скрылись в комнате для стирки, я позвонил Хелен. Моррисон хотел видеть меня через тридцать пять минут.
– А нельзя отложить встречу? – спросил я. – Хотя бы на полчаса?
– Нет, в шесть у него авиарейс. Похоже, это важно. Попробуйте прийти вовремя, – добавила Хелен. – На самом деле он кажется очень напряженным.
– Скажите ему, что он – жопа. Вы это для меня сделаете, Хелен?
– Полно, Джек. Вы просто...
– Скажите ему, что я не желаю получать новые дерьмовые задания, хоть
–
– Скажите ему, что я уволился, – сказал я. – Я уволюсь и пару месяцев поезжу по стране на машине, Хелен. Я пришлю вам открытку откуда-нибудь из Южной Дакоты, например, из Уолл-Драг.
– Джек.
– Это – реальный город, Хелен.
Она засмеялась:
– Жду вас в четыре, так?
Я повесил трубку.
– Вам надо уезжать, да? – спросил я у миссис Розенблют.
– Я обещала сестре, что приеду к вечеру.
Долорес и Мария появились в дверях уже одетые.
– Послушайте, – сказал я Долорес, – мне через полчаса нужно быть на работе, в центре, это за добрых шестьдесят кварталов отсюда. Мне нужно скоро уходить. Так что нам нужно что-то решить. Скажите, Долорес, – я правильно понял, что у вас нет денег?
– Есть несколько долларов. Я оставила их на еду. Но я не могу вернуться в наш район. Гектор, мой муж... – Она посмотрела на Марию. – Это не получится, он знает там всех моих знакомых. Там сообщество, понимаете, и в доме все всех знают. Ему известно, где искать.
– Родня?
Она покачала головой:
– У меня нет родных.
– Мистер Уитмен, – сказала миссис Розенблют, – как я уже сказала вам и Долорес, я просто не могу взять на себя заботу о них. Моя сестра живет на Лонг-Айленде, в Манхассете, и я слишком старая, чтобы садиться на поезд в час пик. Мне постоянно наступают на ноги.
– Может, вы меня просто подвезете к хорошей ночлежке, – предложила Долорес. – Нам надо выспаться, иначе Мария заболеет.
– Ни в коем случае, – заявила миссис Розенблют. – Ребенку в ночлежке не место.
Старуха укоризненно посмотрела на меня, и ее покрасневшие глаза застыли в молчаливом ожидании.
– Ладно. – Я вытащил ключи от дома. – Долорес, вам некуда идти, а мне нужно ехать. Я уже слишком хорошо вас знаю, чтобы отправить в ночлежку или на улицу. Но я
Она внимательно наблюдала за мной.
– Если я дам вам этот ключ от моего дома и деньги на такси, чтобы туда доехать, я об этом не пожалею?
Долорес покачала головой:
– Я обещаю.
Я записал мой адрес на Парк-слоуп в Бруклине и отдал ей:
– Если я вернусь домой и обнаружу, что мой дом сгорел или еще что-то...
– Нет-нет. Мы просто посидим. Ни до чего не дотронемся.
Я нашел в бумажнике двадцатку на такси и вручил ей. Она вежливо взяла купюру.
– Кстати, а как ваш муж вас нашел? – спросил я. – Мне казалось, вы стараетесь его избегать.
– Я позвонила моей подруге Тине пару дней назад, и она приехала из Бруклина, чтобы со мной встретиться, – объяснила Долорес. – Наверное, Гектор об этом услышал и попросил мужа Тины узнать от нее, где я. Больше я ничего придумать не могу.
– Ну, так мне не хотелось бы, чтобы Гектор узнал, куда вы уехали на этот раз.
– Вы можете в этом не сомневаться.
– Мне не нужны неприятности, – твердо сказал я. – Вы это поняли.
– У вас уже были из-за меня неприятности. Вам не следовало давать мне вашу визитку.
Я невольно улыбнулся.
– Вы правы, – сказал я. – От вас сплошные неприятности.
Через минуту, когда Долорес собрала оставшиеся у нее немногочисленные вещи, миссис Розенблют заперла три замка своей двери, и все мы спустились в тесной клетке лифта вниз. Я поймал миссис Розенблют такси, и она в него села. Потом, к счастью, подъехало еще одно.
– Я поеду на этом такси, потому что опаздываю, – сказал я Долорес, пытаясь найти на ее лице какой- нибудь знак того, что мы больше не чужие, что я ей доверяю. – Вы берите следующее. Но вы поняли, что это – мой собственный дом?
– Конечно, – устало отозвалась Долорес, кивая головой и протягивая руку Марии. – Я готова обещать что угодно.
Двадцать пять минут спустя Моррисон следом за мной зашел в свой в кабинет и закрыл дверь здоровой рукой. Там уже были двое мужчин, один постарше – тощий как жердь, а второй – с непослушной черной бородой и жутко толстый – был почти мальчишкой и, похоже, чувствовал себя в костюме неловко.
– Джек, это мистер Шевески и мистер Ди Франческо.
Мы обменялись рукопожатиями и сели. Я гадал, что сейчас делают Долорес и Мария, действительно ли они поехали на такси ко мне домой. Такая возможность казалась невероятной, она одновременно и радовала меня, и пугала. Больше всего мне хотелось немедленно отправиться домой, к ним. Но я был обязан сосредоточиться на происходящем.
– Откуда вы, ребята? – спросил я. Шевески, более старший из них, подался вперед, и его лицо осветила быстрая улыбка.
– СКО, Служба корпоративных оценок.
– Я пригласил их сюда для того, чтобы мы могли кое-что обсудить. – Моррисон рассматривал чучело утки у себя на столе. – Думаю, будет полезно знать, чем именно, – тут он сделал паузу, – занимаются некоторые компании, кто о чем думает. – Он пристально посмотрел на меня, чтобы убедиться, не стану ли я
