— Не узнаешь? — Привет, Сэм, — сказала она, — Да… ты красавец.
— А я тебя узнал с трудом, — признался он, — Надо же… ну ладно, на Испытании мы все хороши, это понятно. Но почему ж я раньше тебя не замечал?
— А на балу все красивы, — Джейн пожала плечами.
Но зеленоватые внимательные глаза Сэма смотрели на нее как-то особенно… пожалуй, так никто еще на нее не смотрел. Джейн стало неловко. Парень отвел взгляд.
— По-моему, ты самая… — сказал он, не закончив фразы. Помолчал и спросил, — Почему это тебя в Россию отправили?
— Думаю, это не случайно. Мои предки ведь из России. Я сама хорошо говорю по-русски, два года посещала факультатив по русской культуре. Ездила туда два раза. Вообще я увлекаюсь Россией, особенно русской древностью. Великий народ! Конечно, преподавателям это известно… А ты куда поедешь?
— А меня отправили в Боливию. Более обычное назначение.
— Да, в Латинскую Америку направляют часто. Тем более, многие учат испанский.
— Я выучился испанскому от своей няни, еще в детстве, она мексиканка…
— Вот неплохая мысль, — похвалила Джейн, подумав, что Мэрилин, к сожалению, не может ничему полезному научить Кэрри.
Вдруг она заметила, что пальцы ее давно уже покоятся в руке Сэма. Слегка покраснев, отняла ладонь.
— Там, в России, очень мало ликеидов… как и на Востоке — в Индии…
— А в Японии очень много, причем своих.
— Да. Но тебе будет одиноко.
— Ну что ж? Это моя миссия.
— Хочешь, я напишу тебе? — спросил Сэм негромко. Джейн взглянула ему в глаза.
— Напиши. Я буду очень рада.
— Пойдем, потанцуем?
Оркестр заиграл вальс — старинный, вечный, неувядающий. Джейн почувствовала на своей талии сильные чуткие пальцы Сэма — пальцы хирурга, сердце ее запело, заиграло, полетело вслед за музыкой, и ноги задвигались в такт… Конечно, я буду тебе писать, Сэм, думала она, кружась в бешеном, счастливом вихре. Конечно, я тебе напишу…
Все ликеиды Центра уже собрались в квартире Аркадия, ожидая возвращения хозяина и Джейн. Входя, девушка слегка по-ликейски поклонилась присутствующим.
— Мир сему дому… Здравствуйте, братья!
— Здравствуй, сестра, — ответил маленький чернявый генетик из исследовательского отдела. Джейн прошла и села у невысокого стола. Ликеиды были немногословны, обмениваясь короткими деловыми фразами. Жена Аркадия, не-ликеида, полноватая женщина с крашеными каштановыми локонами, хлопотала, собирая на стол…
Аркадий был исключением здесь сразу в двух смыслах. Во-первых, он единственный из здешних ликеидов, был русским. Как правило, русские становились ликеидами редко, так было у большинства отсталых народов. Чернявый генетик Рене Моран, был француз, жена его, Моника, психолог, работавшая в городе — французская еврейка. Двое других ликеидов, не семейных, отрабатывавших здесь миссию, как и Джейн — Клаус и Беатрис — приехали из Германии. Во-вторых, только Аркадий занимал административную должность, остальные были генетиками-исследователями. Клаус руководил отделом генного конструирования растений и сам вел разработки, Беатрис занималась поиском причин естественных мутаций животных. Рене, по второй специальности врач, руководил клиникой и работал над совершенствованием ранней диагностики генных заболеваний и мутаций. Словом, работы у каждого было более, чем достаточно.
Кроме того, Аркадий был значительно старше всех присутствующих.
— Вы попробуйте обязательно салат, — лепетала Люба, его жена, выставляя на стол блюда и тарелки, — я его с ананасом сделала… только он остренький.
У Джейн создалось впечатление, что Люба нарочно опекает ее… может быть, жалеет? Она вполне годилась Любе в дочери. Джейн молча улыбалась, не зная, что отвечать… как-то непривычно. Одно дело — говорить с ликеидом. Другое дело — с обслуживающим персоналом, с подчиненными — тут все ясно. Но Люба… по положению она как бы равна Джейн — жена директора центра. Но не ликеида. И как, о чем с ней говорить, какой взять тон? Джейн была в некоторой растерянности.
— Нет-нет, пожалуйста, не надо пельменей, — попросила она Аркадия, — я вегетарианка…
— А пельмени у нас с грибами, — вздохнул Аркадий, — я здесь единственный мясоед, так что…
— Я уж знаю, как готовить, — вставила Люба.
— Ну что ж, друзья? За новоприбывшую! — директор поднял бокал с крымским шампанским.
Вино понравилось Джейн. Легко зашумело в висках. Потянулся необязательный разговор — об Америке, о колледже, о здешней специфике…
— Я увлекалась Россией, — сказала Джейн, — Но в общем, отдаю себе отчет, что все это… ну, славное героическое прошлое — оно и есть прошлое. И современную Россию я представляю плохо… хуже, чем Эквадор и Филиппины, где я все-таки работала.
— Это вы совершенно верно заметили, — потвердил Клаус, — Чтобы представлять страну, нужно в ней поработать. В особенности — с населением.
— Все мы когда-то увлекались Россией, — добавила Беатрис, подняв на Джейн голубые большие глаза, — Но сегодняшний день этой страны… В России даже нет Ликея. Ликей только в Москве, и туда же поступают дети из России, и из Сибирской Республики, и Дальневосточной… те, кто не утратил русского языка до сих пор. Вам кажется, что этого мало? Наоборот — много. Детей, желающих и способных обучаться, находят достаточно, но ежегодно значительную часть отчисляют, так что к колледжу едва дотягивают до нормы.
— Это странно, — Джейн положила себе еще сметаны, — Ведь нас учили, что генетически все расы равны… в отношении умственных способностей и так далее.
— Видите ли, — сказал Рене, — умственные способности — это одно. Но есть еще и определенные качества характера… ведь то разделение стран, ныне почти негласное, на первый и третий мир — тоже произошло лишь благодаря тому, что одни нации оказались более предприимчивыми, более деловыми, активными, чем другие… более способными к действию, если угодно. Ведь вы недавно проходили Путь Воина?
Джейн кивнула.
— Вы хотите сказать, что Путь Воина проверяет именно воинские способности человека, не интеллектуальные, не уровень таланта…
— Вот именно. Так вот русские совершенно лишены качеств воина.
— Здесь я с вами не соглашусь, — вступил доброжелательный басок Аркадия, — изучайте военную историю России.
Рене повернулся к нему.
— Аркадий, простите, вы могли подумать, что сказанное каким-то образом относится к вам. Но вы уже переросли национальную ступень, вы ликеид, и безусловно равный нам… а в чем-то и выше. Я имел в виду основную массу населения России.
— Я не обижаюсь, — прогудел Аркадий, — Я лишь заметил, что в прошлом Россия очень успешно вела войны…
— Я изучал военную историю. Об успешности этих войн можно поспорить. Да, в конечном итоге все оборачивалось на пользу России, но это не было вызвано особыми качествами русского солдата или армии… просто все завоевательные армии тонули в снегах России, в необъятных снегах, и были добиты в конечном итоге европейскими или американскими войсками. Но дело даже не в этом… русская армия — муравьиное скопище. Русский — это трусливое, бесхарактерное, ленивое существо, но в массе, подгоняемой стрельбой в спину и командирскими криками, превращается в нечто опасное. Если вы взглянете на тех, с кем мы имеем дело сегодня, вы легко согласитесь со мной, — Рене перевел дух.
— Кроме того, — добавила Беатрис, — Аркадий, воинский дух не обязательно имеет отношение
