Джейн уселась на ковер в позе лотоса… надо брать себя в руки, дорогая мисс Уилсон. И тут раздался звонок в дверь.
Джейн легко поднялась без помощи рук. Ни минуты покоя… ни минуты. Как можно так жить — не сосредоточиться, не побыть одной…
Так и есть — на пороге стояла соседка, Валя, не-ликеида, врач, работавшая в клинике генных нарушений. Джейн давно знала о ней всю подноготную. Вале сорок два года, она разведена, воспитывает десятилетнего сына, два года назад получила квартиру в доме при Генцентре и очень довольна. В настоящий момент у нее есть друг, но он моряк и посещает ее не часто. Во времена длительных плаваний друга Валя приближает к себе маленького, скромного и влюбленного в нее генетика из фитоотдела. Жизнь ее проста, размеренна, в свободное время Валя занимается в спортклубе шейпингом, чтобы не пополнеть, и своим хобби — литературным творчеством, посещает литобъединение и печатает в местном альманахе чувствительные стихи.
Джейн часто поражалась почти детской наивности и примитивности мышления этой женщины… ну пусть она не ликеида, но ведь все же с высшим образованием, неглупая.
— Здравствуй, Джейн, — Валя давно перешла с ней на «ты», — Слушай, я вижу, что ты пришла, так хотела спросить — у меня что-то ВН не показывает, сломался что ли, не знаю, вызывать техника или может, ты глянешь?
— Хорошо, пойдем, — покорно согласилась Джейн. Они пересекли площадку и вошли в квартиру Валентины. Здесь висели тяжелые, драпированные бархатные шторы, пол закрывали дорогие ковры. По объему гостиная была такой же, как у Джейн, но казалась много меньше, так как все стены были сплошь заставлены «гарнитуром» из магазина готовой мебели, а на бесчисленных полках и нишах этого гарнитура лежало столь же бесчисленное количество полезных и совершенно бесполезных вещей, безделушек, брошюрок… Центр комнаты загромождали диваны и кресла, а в стену были вделаны два экрана — телевизора, который в данный момент работал, тихо передавая какое-то очередное мыло, и пустой — ВН. В соседнюю дверь можно было разглядеть отпрыска Валентины в виртуальном шлеме — он, видимо, расстреливал, терзая джойстик, скаржей и краалов из очередной версии «Анреала».
— Вот, посмотри… звук есть, а изображения…
Джейн первым делом выключила телевизор. Запустила местные новости — действительно, экран ВН оставался слепым, шел только звук.
— Продолжается расследование причин аварии на Московском метрополитене…
Джейн пощелкала кнопками, потом вскрыла коробку передатчика. Сразу же увидела осколки излучателя.
— Запасной излучатель есть?
Валентина с готовностью бросилась на кухню, долго там рылась и наконец вынесла запасную лампочку.
Джейн заменила излучатель, закрыла коробку, снова включила новости. На этот раз экран вспыхнул.
— В Вологде группа националистов «Орел и крест» совершила убийство видного деятеля культуры, режиссера, ликеида Рональда Стригана. Фильмы этого гениального представителя новой культуры потрясли души людей во всем мире… «Идущий вверх», «Золотой век», «Гость со звезды» — одно только перечисление этих названий вызывает у людей душевный трепет…
На экране показывали асфальт, лужу крови, каких-то равнодушных, недоуменно переговаривающихся людей.
… обвинение в том, что в новом фильме Стригана «Трехглавый орел», где показана борьба столетней давности, между сторонниками Ликея и консерваторами, не с лучшей стороны показана некая русская националистическая организация, ненавидящая все светлое и прогрессивное…
— Я смотрела «Гостя со звезды», — равнодушно заметила Валентина, — хороший фильм.
Джейн выключила экран.
— Надо же, — пробормотала она, — Сколько веков уже пытаемся как-то дать людям счастье, а все еще так сильны темные силы… до сих пор эта национальная рознь, религиозная нетерпимость. До сих пор идут войны, убийства… Как трудно это понять, если не знать изнанки мира, если не понимать, что за всем этим стоят козни Люцифера…
— Спасибо, — сказала Валентина, — Я уж думала техника вызывать. Так без мужских-то рук тяжело…
Джейн вздохнула.
— Женщина может разбираться в технике ничуть не хуже мужчины.
— Да я глупая, — простодушно сказала Валентина, — боюсь подступиться даже. Я ведь, ты знаешь, такая… у меня одни стихи на уме. Ты знаешь, я вчера написала… а ты чаю хочешь?
— Нет-нет, спасибо… я пообедала на работе.
— Хочешь, почитаю?
— Хорошо, — согласилась Джейн, понимая, что от этого не отвертеться.
Валентина включила монитор, нашла вчерашнее стихотворение и стала с выражением читать.
Джейн помолчала немного, потом сказала.
— Ничего. Только, кажется, слова «одиночье» не существует.
— А это неологизм, — быстро возразила Валя, — Автор же имеет право придумывать.
Джейн кисло улыбнулась. Какой кошмар с этими поэтами… сказать прямо, что они лажу пишут — невозможно человека обидеть. А сказать даже «ничего» — значит, соврать.
