— Пробовала, конечно. Думаю, это семя Дьявола… он борется с Ликеем, как может.
— А, да… по крайней мере, иначе это не объяснить.
— А разве у тебя есть другое объяснение?
Алексей задумался.
— Ну понимаешь… люди, наверное, не хотят принадлежать ко второму сорту. Как-то им это не нравится.
— Разве мы кого-то относим ко второму сорту?
— А разве нет? Есть ликеиды и все остальные люди.
— Но ведь всегда так было… всегда была какая-то интеллектуальная элита. Только у власти оказывалась не она. А теперь у власти — наиболее умные, наиболее совестливые, честные, добрые люди… праведные. И ведь у каждого ребенка есть возможность стать ликеидом. Все зависит от способностей…
— Дженни, я не могу тебе объяснить. Это такие вещи… ну мне очень трудно это все объяснять. Мы просто говорим на разных языках.
По большей части они молчали, особенно когда дорога шла в гору. Или обменивались короткими репликами — «Смотри, какая красота», «Осторожно, здесь скользко», «Кажется, мы отклонились».
Наконец смеркалось. Джейн и Алексей выбрали местечко под скалой, натаскали и нарубили побольше толстых сучьев, хвороста, Джейн сложила костерок и чиркнула зажигалкой. Огонь занялся, заплясал по сучьям… Алексей разложил по земле парашют.
— Боюсь, что спать придется по очереди… кому-то надо огонь поддерживать и охранять. Ложись ты…
У Джейн слипались глаза от усталости. Она завернулась в парашют, легла у самого огня. Алексей сел рядом с ней на бревно и что-то забормотал тихонько, опустив глаза. Джейн поняла, что он молится… Ей даже спать расхотелось. Алексей несколько раз перекрестился.
Как это много значит для него… вот ведь мы, ликеиды, все верующие, все посвящены в храмах… но мы как будто не помним о том, что существует Бог. Ну существует — и существует, мы живем своей человеческой жизнью. А Алексей обязательно хотя бы раз в день… да нет, больше, раза два или три наверняка читает молитвы. Зачем это ему нужно, ему бы давно надоело… но однако не надоедает. Как трудно все-таки понять его… тут Джейн заснула.
Алексей разбудил ее, когда вокруг уже сочился белесый пасмурный рассвет. Джейн вскочила. Под глазами пилота залегли темные круги.
— Ты что… я всю ночь дрыхла! Ты почему меня не разбудил?
Могла бы внутренние часы настроить, подумала Джейн с раскаянием. Во-первых, она забыла об этом, во-вторых, слишком уж крепким был сон… она не замерзла — Алексей всю ночь подкидывал дрова, поддерживал огонь.
— Ерунда… Посиди, я тоже посплю немного, и двинемся дальше.
Алексей завернулся в парашют и мгновенно заснул. Джейн скинула полушубок, сделала разминку. Натаскала побольше дров из леса, подкинула в костерок. Поела немного снега. Голод уже давал о себе знать, но в общем — терпимо.
Джейн снова оделась и села на бревно рядом со спящим Алексеем. Помедитировать бы… но мало ли что — вдруг зверь… вдруг огонь погаснет. Нет уж, она будет беречь его сон… Алеши. Джейн с нежностью вглядывалась в лицо пилота.
Она каждую морщинку на нем любила и знала. Помнила… Вот и эту складочку у губ. А глаза запали, жилки под ними видны… не спал всю ночь, охранял ее… ликеид, воин. Мужчина… ее мужчина. Вот ведь Сэм, если подумать, намного красивее, и характер у него нормальный, никаких религиозных завихов. Но разве она могла бы так любить Сэма? Разве так она любила Роджера? Разве вообще она раньше знала, что такое любовь?
Это совершенно дикое, ненормальное, безумное чувство… Джейн смотрела в лицо Алеши… бесконечно милое, родное лицо. Такое спокойное, расслабленное — во сне.
Да ведь мне совершенно безрезлично, ликеид он или нет… вообще все безразлично. И будет ли он ликеидом… я вообще не хочу никак на него влиять. Я его люблю таким, какой он есть. Не хочет он быть воином, значит, есть у него на то причины… Я просто хочу быть с ним. Просто безумно хочу постоянно быть рядом с ним. Вот как сейчас… у меня сейчас уже сердце ноет, что скоро я его не увижу больше… и эта Лена — это просто нелепость какая-то. Он мне предназначен, мне, а не какой-то Лене.
Джейн встала и снова подбросила хворосту в огонь.
И ведь он вот так же сидел и охранял меня всю ночь… ночью страшно. Это теперь уже первые лучи коснулись стволов, и свет пронизал весь лес до самого дна. А ночью… ночью лес непроницаемо темен, и ждешь только — вот засветятся в темноте глаза… рука тянется к пистолету — успеешь ли поднять. Жутко… А он сидел со мной всю ночь. Видел, как я сплю здесь, рядом с ним. Неужели ничего не шевельнулось у него в душе? Неужели он не чувствует, не понимает, что я люблю его?
Алеша…
Через три часа пилот проснулся. Они затушили костер и двинулись дальше на запад. Старались шагать быстро, хотя усталость уже давала о себе знать. И голод… все-таки второй день без пищи, при довольно тяжелой нагрузке. Алексей был бодр, улыбался, разговаривал даже больше, чем вчера. Словно хотел внушить Джейн бодрость — но девушка и сама не падала духом.
К вечеру повалил густой снег. Идти стало тяжелее, тем более, что ветер был юго-западный, тяжелые хлопья летели прямо в лицо. Но путники не останавливались.
Укрытие бы найти на ночь, думала Джейн, и вероятно, та же мысль беспокоила Алексея. Спать под снегом — удовольствие ниже среднего. К утру превратишься в большой сугроб. А снег может идти и всю ночь…
Внезапно Алексей остановился, так резко, что Джейн едва не уткнулась носом в его спину.
— Ты что?
— Посмотри-ка туда…
Там что-то чернело на склоне горы, метрах в двухстах от них.
— Кажется, нам повезло, — произнес Алексей и зашагал к обнаруженному объекту.
Если бы не снег, они без труда заметили бы его сразу… Дом. Избушка. Джейн почти бежала, даже обогнав Алексея.
Избушка оказалась закрытой на засов — обычную деревянную, хоть и очень прочную щеколду. Просто от зверей. Алексей легко отодвинул засов. Джейн шагнула внутрь…
Как хорошо! Просто когда не валит снег, и не свистит пурга, и мороз не щиплет лицо. И тут есть печка! Джейн осмотрелась. Печка, запас сложенных поленьев, две лавки, большой сундук. Алексей бросил свой тюк — свернутый парашют возле печки.
— Я пойду, соберу хворост… Переночуем здесь, раз уж так повезло.
— В любом случае нужно пургу переждать, — согласилась Джейн. Алексей выскочил наружу. Уже смеркалось, в избушке царила темень. Девушка подошла к сундуку, раскрыла…
— Ого! — вырвалось у нее. Продукты… видимо, избушка служит временным прибежищем охотникам, и они же оставляют здесь провиант для себя. Конечно, съесть его было бы очень некрасиво, но чуть-чуть воспользоваться…
В сундуке лежали два холщовых мешка, набитых сухарями, банок пять рыбных консервов, еще один мешочек с сухофруктами. Кроме того, здесь же Джейн нашла несколько неровных самодельных глиняных мисок…
Алексей вернулся с целой охапкой дров. Растопили печку, огонь весело затрещал. В избушке постепенно становилось теплее. Путники сбросили верхнюю одежду, уселись перед огнем на расстеленные половики и парашют. Джейн принесла и растопила в мисках снег, в этой талой воде растворили по нескольку сухарей, и размочили сушеные яблоки, и съели этот суп с огромным удовольствием.
Как мало, в сущности, нужно человеку для счастья… всего-навсего — моченые сухари, тепло, огонь, потрескивающий в печи, крыша над головой, когда за окном, затянутым пленкой, бушует пурга. Всего- навсего идти два дня по морозному, зимнему лесу, не имея ни крошки во рту, ни возможности по-
