тело, и удерживаться становилось все труднее.
Фигурки ребят метались внизу, на молу. Они размахивали руками, что-то кричали. А внизу, под ногами, ходили разъяренные волны, но туда было лучше не смотреть.
Добравшись до середины, Коля остановился. Вернуться? Нет, ни за что! Только бы до крюка добраться, на нем можно посидеть и отдохнуть. О том, как он будет проделывать обратный путь, Коля предпочитал не думать.
Сцепив зубы и закрыв глаза, мальчик медленно, как во сне, перебирал руками. Ладони жгло невыносимо.
Еще метр… Еще полметра… Налетел разбойный порыв ветра, Коля качнулся, и пальцы сами разжались…
Ребята в один голос вскрикнули. И вдруг… Какое-то огромное угловатое существо, описав параболу, перелетело через пирс и бултыхнулось в море, подняв фонтан брызг.
С силой колотя по воде всеми щупальцами, робот плыл к месту, от которого расходились круги.
— Аполлон! — крикнул кто-то.
Достигнув места, где Коля ушел под воду, белковый нырнул.
Ребята затаили дыхание.
Долго, очень долго на поверхности никто не появлялся. И вот с шумом, словно морж, вынырнул Аполлон. Он был один.
Продержавшись на поверхности несколько секунд, робот погрузился снова.
Шторм усиливался. Мол начинал подрагивать под ударами разъяренных волн, и после каждого удара брызги взметывались веером и падали холодным соленым дождем.
Следовало, конечно, бить тревогу, вызывать экстренную помощь, но в эти мгновения ребята словно оцепенели, настолько неожиданным было все происшедшее.
Первым пришел в себя приятель Коли. Он рванулся в сторону столбика, на котором светилась надпись: «Инфор», но его остановил дружный крик, вырвавшийся в это мгновение у остальных. Он обернулся: из воды вновь показался Аполлон. В щупальцах-клешнях, высоко поднятых над головой, он бережно держал Колю. Тело мальчика обвисло, глаза были закрыты.
Аполлон поплыл к берегу, но как-то неровно, судорожными толчками. Еще не достигнув мола, он начал медленно погружаться в воду. Порой волны захлестывали его с головой, и тогда над поверхностью оставалось только тело Коли, поддерживаемое щупальцами, да кустик антенны.
Приятель Коли наконец добрался до инфора, включил панель вызова, быстро и сбивчиво, глотая слова, рассказал о случившемся. Потом кинулся к остальным, которые цепочкой выстроились вдоль мола, несмотря на штормовые брызги, вымочившие всех до нитки.
Дружными криками ребята подбадривали Аполлона: больше ничем ему они помочь не могли.
Уже почти добравшись до берега, робот вдруг замер, остановился. Огромные круглые глаза его потускнели, а щупальца беспорядочно задергались.
Последним отчаянным усилием белковый размахнулся и точным броском — его еще успел рассчитать гаснущий мозг — бросил мальчика на кучу песка, насыпанную на краю мола, а сам медленно погрузился в воду…
Когда Аполлон, свернув в гавань, увидел, как мальчик сорвался со стрелы, он ни мгновения не раздумывал. Он не подумал в этот момент о том, что накануне робомастер запретил ему перенапряжения, сказав, что они в любой момент могут привести к необратимой гибели. Ведь его действиями теперь, как и всегда, руководили не только точный расчет, но и эмоции, заложенные в него конструктором-воспитателем. Среди них главным было чувство привязанности, любви к человеку. И не только к какому-то одному, определенному, но и ко всему человечеству в целом. Тысячи знакомых и полузнакомых человеческих лиц вдруг выплыли из возрожденной памяти и промелькнули перед Аполлоном, когда он, оттолкнувшись по- молодому спружинившими щупальцами от пирса, круто взвился вверх и нырнул в бухту, подняв целую тучу брызг.
Коля очнулся на руках у отца. Вокруг стояло множество людей, притихшие друзья теснились позади.
Отец спросил:
— Как себя чувствуешь?
— Ничего… Только ладони горят, — еле слышно прошептал Коля.
— Это понятно, — усмехнулся отец.
— И все тело болит.
— От искусственного дыхания. Скоро пройдет, не страшно, — успокоил отец.
Протиснувшись сквозь толпу, к Колиному отцу подошел старший инженер гавани. Он выглядел расстроенным.
— Товарищ начальник порта, — произнес он. — После того как водолазы его выловили, мы немедленно доставили его в центральную робомастерскую, как вы распорядились…
— Ну и что там сказали? Есть надежда? — нетерпеливо спросил старший Искра.
Коля замер.
Инженер развел руками.
— Ничего не удалось сделать.
— Кто его смотрел?
— Лучшие робомеханики гавани.
— А каков диагноз?
— Необратимо поврежден главный вита-блок. Эмоциональное напряжение, которое испытал робот, оказалось для изношенных систем губительным.
— Аполлон… — прошептал Коля и почувствовал, как на глаза его навернулись слезы.
НАХОДКА
Я никогда не представлял себе собственную жизнь без моря. Не то, чтобы я был какой-нибудь там бесстрашный морской волк, продубленный всеми нордами и вестами капитан, который только и знает, что вечно бороздить водные просторы. Нет!
Правда, я в детстве мечтал быть морским капитаном но это так и осталось неосуществленной мечтой. Однако еще с тех времен сохранилось у меня чувство, которое можно назвать неистребимой жаждой моря.
Пусть не бороздить на судне море, нет, но хотя бы жить и работать подле него. Знать, что море всегда рядом доброе, а порой и жестокое, вечно непредсказуемое.
Окончив Московский инженерно-физический институт, я долго не раздумывал над тем, куда бы хотел получить назначение, и вызвал улыбку членов распределительной комиссии, когда на их традиционный вопрос о моих пожеланиях относительно места моей будущей работы выпалил, не задумываясь:
— Куда угодно, на любой объект, лишь бы поближе к морю!
Что ж, в каком-то смысле моя детская мечта сбылась. Я живу и тружусь у моря. И есть своя закономерность в том, что именно здесь я нашел свою судьбу.
Люблю, когда выпадает свободный часок, побродить у моря, ловя его дыхание, влажное, солоноватое, то мягкое и ровное, то жесткое и прерывистое. Люблю постоять на мокрой прибрежной гальке, наблюдая за торопящимися издалека волнами.
И разве случайно именно здесь произошло событие которому суждено было наполнить всю мою дальнейшую жизнь смыслом?
Но расскажу все по порядку.
Мыс почти правильным полукругом уходил в море. Интересно, кому пришла в голову не слишком умная
