вечеринки в клубе «Apollo», Кислый пошел уже из чистого тщеславия. Об их подвигах теперь говорили в каждом выпуске новостей. Писали в газетах. Обсуждали в Интернете. Они стали популярнее ребят с «Фаб рики звезд-5»... и это было не сложно, а, наоборот, весело. Он выстрелил — и вся страна встала на уши!
О нем, Кислом, бессонными ночами думает даже президент страны! Ради такого было не жалко убить даже нескольких негров... даже всех до единого негритосов мироздания.
А последним брали Файтера. Тот работал охранником в фаст-фуде. После смены парень переоделся, аккуратно сложил форменный комбинезон, убрал его в сумку, вышел на улицу и зашагал к метро. Он был очень аккуратный и не любил беспорядка в вещах. Эта привычка осталась у Файтера еще со времен, когда он служил в Чечне. Менее аккуратные и внимательные к мелочам там, в горах, и остались. А он вернулся.
Рисковать оперативники не стали. Этого аккуратного парня они безо всяких предупреждений сбили с ног, навалились сверху всей тяжестью тел, залома-ли руки, стремительно дотащили до машины, усадили внутрь и от греха подальше увезли в следственный изолятор. Все-таки одно дело бритоголовая молодежь и совсем другое — чеченский ветеран.
Именно этот парень первым посоветовал Кислому повнимательнее присмотреться к тактике чеченцев. Если бы русские (говорил он) хоть чуть-чуть напоминали чеченцев, то все мы давно бы жили совсем иначе. Если бы нам хоть чуточку их отваги и ярости — менты давно были бы перерезаны, чиновники висели бы на столбах, а в стране была бы построена нормальная диктатура белых. Но ничего этого нам не светит. Русским сегодня ничего не нужно. Ленивая чавкающая биомасса.
И методы Файтер принес тоже совсем новые. Этому любопытному парню было интересно посмотреть: а вот что получится, если в один и тот же день сжечь церковь и взорвать мечеть? Причем в первом случае написать на заборе «Все русские — свиньи! Аллах Акбар!», а рядом с мечетью — «Бей хачей! Черножопые, вон из России!». Чем, интересно, это может закончиться?
Газеты писали, что дома у Файтера изъяли шесть кило тротила. Мол, парень собирался как минимум взрывать места сбора негров, а как максимум — вписать свое имя в историю во время саммита «большой восьмерки» в Петербурге. Ходили слухи, что он успел смастерить несколько шахидских поясов и искал до бровольцев, готовых унести с собой в могилу президентов восьми ведущих государств мира... Впрочем, слухи эти все равно непроверенные.
Три дня — пятеро арестованных. Всем по двадцать два года, а когда они начинали, им только-только исполнилось восемнадцать. Вчерашние школьники и несколько студентов... именно они сумели поставить на уши весь город... и едва ли не всю страну... именно они несколько лет подряд играючи уходили из рук элитных подразделений милиции.
Всего в бригаде состояло одиннадцать человек. Двое сидели с прошлой осени по делу об ограблении почт. Плюс Леша СВР, которого из Выборга опять вернули в «Кресты». А еще трое до ареста не дожили. Двоих ребята убили сами, а Кислый был застрелен при задержании. От него не осталось ничего... только над гробие и еще старый самиздатовский журнальчик «Гнев Перуна», в котором когда-то он объяснял чита телю: слабый вряд ли решится на ненависть. Ненависть — это ведь довольно опасное оружие. Пользо ваться им может лишь тот, кто по-настоящему силен.
В этом мире ты всегда получаешь то, что отдал. Именно потому слабаки и делятся любовью: наде ются, что и мир ответит им тем же. Но нам, язычникам, распятый Бог слабаков не указ. Христианская любовь делает из человека скота — нашим оружием станет ненависть. Эту жизнь мы обустроим по собственному усмотрению. Сами станем решать, что зло, а что благо.
Сильный может с улыбкой бить миру прямо под дых. Мир, конечно же, попытается дать сдачи, да только что нам, сильным, его потуги? Будь сильным и бей сколько хочешь! Тому, кто бьет лучше других, ответный удар не страшен.
5
Он отлеживался у подружки в самом конце Васильевского острова. Старался пореже бывать на улице. Смотрел телевизор и видел там репортажи только о себе. Его ищут... на него охотятся... его хотят выловить и, как животное, посадить в клетку... но у них ничего не получится.
Точно неизвестно, но вроде бы из дому в тот вечер он вышел, чтобы сходить в магазин и подкупить продуктов.
Блочная девятиэтажка. Двумя кварталами дальше начинается Финский залив, и воздух немного пахнет солью. В пятнадцати минутах ходьбы от парадной — магазинчик «24 часа». Можно пройти по дорожке, а можно перелезть невысокое ограждение и срезать угол, пройти напрямую через территорию детского садика.
Самое удобное место проведения досуга в любом окраинном микрорайоне — это детский садик. Фаса дом на проспект выходят девятиэтажные блочные дома. А у них в тылу обязательно прячется огороженная забором, заросшая чахлыми кустами территория детского садика. Часам к шести детей разберут, и на тер ритории можно выпить пивка. Или просто посидеть с приятелями. Соседи не вызовут милицию, да и попи сать в кустах, допив пиво, по-любому удобнее, чем тыркаться по парадным.
День был теплый, тихий, безветренный. Он перелез через низкое ограждение. Сунув руки в карманы, зашагал по потрескавшейся асфальтовой дорожке. Он шел в магазин, и впереди уже виднелась подсве ченная вывеска.
— Стоять! Это милиция!
Их было четверо и встали они так, чтобы отрезать ему все пути к отступлению. Четверо — это не так и много. В принципе, он мог попробовать уйти. Броситься с места и попробовать скрыться за угол. Если добежать до угла, то там они его уже не достанут... точно не достанут... пули неспособны огибать углы... они всегда движутся только по прямой... но до спасительного угла оставалось еще метров сто... то есть до вольно далеко, а эти четверо не дали бы ему убежать... они стояли и смотрели прямо ему в глаза. А он стоял и смотрел в глаза им.
