— Милорд, я поражена вашей пунктуальностью. Раньше вы были более импульсивны.
— Я? — Грейли почти обиделся. «На что она намекает? «
— Лет в тринадцать-четырнадцать.
— Откуда вам знать, каким я был в четырнадцать лет?
— Ваша сестра рассказывала много историй о вас.
— Историй? — оживилась Селена. — Я люблю страшные истории.
— И я, — подхватила Элизабет. Мариан снова вытерла нос рукавом.
— А я смешные.
Анна лукаво посмотрела на графа.
— Есть и смешные. Очень смешные, — лучезарно улыбалась она, наблюдая за мрачнеющим Грейли.
— Некрологи смешнее, — пробурчал вечно недовольный Десфорд.
— Вот видите, никто не хочет слушать ваши россказни, — заявил Грейли.
— И даже о Ма… Как же ее звали? — Анна задумалась, словно припоминая. — Как же ее?.. Ах да! Матильда!
Граф внезапно покраснел как школьник.
— Убью Сару!
— Это ваше дело, — пожала плечами Анна. — Она показывала мне ваши сонеты. Я даже помню особо смешные моменты.
— Кто такая Матильда? — заинтересовалась Элизабет.
— Молочница, давняя знакомая графа Грейли. Румяная, симпатичная молочница.
— Звучит романтично, — удовлетворенно заметила девочка. — Расскажете о ней?
— Матильда не была молочницей, — отрекся граф.
— Как же там говорилось?.. — Анна потерла подбородок. — Сейчас… А, вот! Глаза, яркие, как угольки…
— Мисс Тракстон! — зловеще прошипел Грейли.
— Да, милорд. — Анна едва спрятала улыбку. Сонеты и в самом деле были ужасными, и Грейли это понимал.
— Вы неисправимы.
— Вы меня к этому вынуждаете.
Они смотрели друг другу в глаза. Леди Патни кисло морщилась.
— Кто такая Матильда, Грейли, и почему вы не хотите, чтобы дети знали об этом?
— Не было никакой Матильды. Не было и нет. Это очередная выдумка мисс Тракстон. Мне не следовало позволять вам это. — Он взглянул на Анну, затем перевел взгляд на леди Патни. — Но придется.
— Замечательно!
— Вы самая докучливая женщина из всех, кого я знаю. — Грейли, похоже, никак не мог успокоиться.
— Это комплимент, милорд?
— Скорее проклятие. — Граф Грейли нетерпеливо махнул рукой. — Ладно, поскольку это ваш первый день в моем доме, я разрешаю вам взять детей покататься. Но я настаиваю на расписании. Когда вы вернетесь, мы продолжим его обсуждение.
— Безусловно, — с легкостью согласилась Анна, заранее зная, что не будет никакого расписания, по крайней мере, пока она находится в этом доме. Анна улыбнулась настороженно взирающей то на нее, то на графа Элизабет. — Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?
— Мы уже готовы! — захлопала в ладоши девочка.
— Но, милая моя, а как же конфеты?! — протянула к ней руки леди Патни.
— Спасибо, потом, — вежливо отказалась Элизабет. — иду кататься с мисс Тракстон.
— И я! — Мариан потянула Анну за рукав. — Моего пони зовут Отец Тук. Он пегий и толстый.
Дети, кроме стоявшего с пренебрежительным видом Десфорда, загалдели, наперебой рассказывая о своих пони. Леди Патни осуждающе глядела на них — дети ее легко предали. Она потерпела поражение и даже хотела обидеть, но передумала, потому что на нее никто не обращал внимания. Повторив еще раз, что накормит детей конфетами после их прогулки, она гордо удалилась в свою комнату, где предалась долгому сну.
Никто из детей не кинулся ей вслед, даже не обернулся. Граф, увидев это, впервые подумал, что не ошибся, на-няв Анну. Правда, мысль о молочнице Матильде испортила его триумф. Он был слишком молод. И служанка, в которую он влюбился со всем пылом юности, не отвечала ему взаимностью. У нее хватило ума не замечать его ухаживаний. Он же делал все, что полагается делать влюбленному юнцу: слонялся по дому с отсутствующим видом, доводя этим родителей до безумия, сутками ничего не ел и изливал свое горе в стихах, к слову, совершенно отвратительных. «Да, я был молод, — думал граф. — Если бы не длинный язык Сары, об этом никто бы не узнал. Но какова Тракстон! Помнит о том, что я сам почти забыл». Анна натянула перчатки.
— Я очень люблю кататься, — сказала она внимательно слушавшим ее детям. — Свою первую лошадь я назвала Конфеткой. Потом, правда, ее пришлось переименовать, потому что она оказалась жеребцом.
Элизабет захихикала:
— Вы что, не знали об этом?
— Мне тогда было всего пять лет. Селена наморщила лоб:
— А чем отличается конь от лошади?
— Хороший вопрос… Анна посмотрела на графа.
Грейли почувствовал подвох и насторожился.
— Почему бы тебе не спросить об этом графа Грейли, милая? Он все знает о лошадях.
Селена послушно обратила на графа взор своих больших голубых глаз (Грейли напрягся: «Что бы ей ответить?»), подошла к нему и потянула за рукав.
— Граф Грейли, чем отличается конь…
— У вас мало времени, — выдавил он и схватился за колокольчик. На пороге тут же возник Дженкинс. — Скажите старшему груму, пусть приготовит пони для детей и
— Да, сэр. Еще что-нибудь?
— Проводите детей в детскую, чтобы они переоделись. — Граф старательно избегал смотреть на Селену. — Полагаю, вы все поедете?
Все, кроме Десфорда, закивали.
— А Десфорд?
Мальчик с безразличным видом сунул руки в карманы.
— Поеду, наверное. Что же еще делать?
— Отлично, — улыбнулась Анна. — Десфорд, ты старший. Проследи, чтобы все переоделись, и идите в конюшню. Я буду ждать там.
Десфорд, к удивлению Анны, послушно, хотя и мрачно кивнул. Дженкинс открыл дверь, и дети вышли. Едва дверь закрылась, граф повернулся к Анне:
— Нечестно играете, Тракстон. Что, по-вашему, я должен был ответить?
— Могли бы объяснить в общих чертах.
— Каких, к черту, общих чертах! Черт вас возьми, Трак-стон. Это же смешно!
— Ерунда. Привыкайте, Грейли, они теперь ваши дети.
— Черт бы побрал моего братца-кретина!
— И не говорите, — согласилась Анна. Грейли помолчал.
— Да, мисс Тракстон, вы еще та штучка!
— А дети здесь при чем?
— В их жилах течет кровь Эллиотов, поэтому я и забочусь о них.
— Это еще ничего не значит. Я, к примеру, некоторых из своих многочисленных родственников и видеть не могу.
— Меня иначе воспитали. Я привык отвечать за семью. И я не могу пренебрегать своими обязанностями.
