– Какой ты непонятливый, Купидо. Он недавно уже заплатил штраф за браконьерство. Приди он сейчас в участок, может, ему и поверят, но обязательно поинтересуются, а что он, собственно, делал в заповеднике тем утром. С другой стороны, доверяясь тебе, он хочет показать, что не имеет никакого отношения к этим двум смертям, иначе не стал бы помогать. Не придирайся. Ему стоило больших усилий решиться заговорить. Готов дать голову на отсечение: он не врет.
– Верю, – ответил Купидо.
Действительно, зачем кому-то было выдумывать этот выстрел? Если он и вправду прозвучал тем утром, то варианта два: или стрелял убийца Глории, или неподалеку находился кто-то еще. Купидо отверг первую гипотезу: имея огнестрельное оружие, абсурдно рисковать, нападая на человека с ножом. Значит, надо найти этого стрелка, вполне возможно, он что-то знает, раз прячется.
– Расследование идет? – спросил Алькалино.
– У меня почти ничего нет. Но не исключаю, что убийца первой девушки хорошо ее знал.
Алькалино пристально посмотрел на сыщика.
– Несколько месяцев назад, – начал он, неожиданно меняя тему разговора, что было для него обычным делом, – я натолкнулся на маленькую книжонку, которую выбросили в урну в парке. Книжонка явно скучная, судя по густоте текста и отсутствию диалогов. Я подобрал ее из чистого любопытства и начал читать. Понимаешь, мне трудно было понять все, что там написано, и тем не менее я не мог ее бросить. Речь шла об одном очень странном типе, который жил в чаще леса и одним выстрелом убивал всякого, кто осмеливался пересечь невидимые, намеченные им границы. Я очень хорошо запомнил эту книжицу, будто читал ее вчера, было в ней что-то странное. И все еще помню имя этого человека из леса. Нума – его звали Нума. Какое-то время я не мог выкинуть его из головы, снова прочитал все от начала до конца, пытаясь понять, зачем он это делал, кто платил ему за убийства, кому он служил. Меня осенило в ночь, когда убили вторую девушку: в каждом лесу есть такой Нума, преданный хранитель, и цель у него – чтобы лес оставался лесом.
Он немного помолчал, допил коньяк и изменившимся голосом продолжил:
– Ты не там ищешь, Купидо. Лесник проснулся, и будут новые жертвы.
– Значит, ты уже не считаешь, что в деле замешана донья Виктория?
– Уже нет. Я видел ее на другой день, когда она приехала из Мадрида и едва смогла выйти из машины. Видел распухшие лодыжки и то, как неуверенно она ставила на тротуар ноги в своих черных туфлях. За последнее время донья сильно постарела. Не представляю себе, чтобы она могла замыслить убийство.
Купидо улыбнулся. Он уже привык к таким вот внезапным переменам в собеседнике. Детектив всегда пользовался сведениями Алькалино и никогда – его догадками.
– Даже не знаю, как тебя отблагодарить, – сказал сыщик.
– Пока что закажи мне еще коньяку. Как-нибудь потом я спрошу с тебя остатки долга.
Он похлопал Рикардо по спине и с полной рюмкой отправился продолжать партию в домино – там его уже заждались.
Детектив вышел на улицу; слова Алькалино никак не выходили у него из головы. До этого он играл с лейтенантом честно и ничего не скрывал. Но теперь дал слово другу не рассказывать об услышанном.
– Проезд закрыт, – сказал Молина, подойдя к окошку автомобиля Купидо.
Егерь притормозил машину прямо посреди дороги, не давая сыщику проехать. Но это было даже на руку Рикардо – он хотел поговорить с Молиной без его жены, которая в тот раз молча слушала их с испуганным взглядом, словно прося Купидо оставить их в покое. Поэтому он и въехал без разрешения в закрытый для массового посещения сектор заповедника, подальше от центральной базы. Кроме того, он убедился, что охраннику понадобилось менее десяти минут, чтобы установить присутствие человека, незаконно вторгшегося в зону его наблюдения.
– Я знаю, – ответил детектив. – Но я хотел с вами поговорить.
Тот отступил на шаг, чтобы Рикардо мог открыть дверцу и выйти. Купидо увидел, что указательный палец правой руки у него заклеен пластырем.
– Я думал, вы узнали все, что хотели, – немного обеспокоенно сказал Молина.
– Я тоже так думал. Но потом кое-что вспомнил.
Егерь наклонил голову. Беспокойство уступило место любопытству.
– В то утро, в субботу, вы не слышали выстрела?
– Какого выстрела? – спросил тот удивленно.
– Из винтовки или ружья, недалеко от поляны, где убили девушку.
– Нет, выстрела я не слышал. Я уже говорил, что был в другом месте, я вел машину, – объяснил он, кивнув головой на джип, перегородивший дорогу. – Если и был какой-то выстрел, на таком расстоянии, да еще при работающем двигателе, я бы его просто не услышал.
Купидо потыкал носком ботинка в землю, потом с нажимом проговорил:
– Звук выстрела здесь должен быть слышен очень хорошо. Я подумал: возможно, вы что-то слышали, но просто забыли?
– У меня хорошая память, – ответил охранник с кривой улыбкой.
– Скажите, когда вы познакомились с Глорией? – спросил детектив так, словно последняя реплика Молины давала ему на то повод.
Егерь взглянул на него с выражением скуки на лице, сомневаясь, стоит ли отвечать. Он уже рассказывал об этом и не обязан был повторяться, хотя и знал, что детектив пользуется расположением лейтенанта. Но все же принялся объяснять:
– Немногим более года назад, в начале осени. Во всяком случае, до пятнадцатого октября – потому что
