здесь еще летали дежурные вертолеты. Она приехала со своим женихом из Мадрида, с этим, который вас нанял. Они рассказали, что вышли из Бреды утром, в хорошую погоду. Но днем небо затянулось облаками, и похолодало – осенью такие быстрые перемены погоды здесь случаются частенько. Они замерзли, и жениху не пришло в голову ничего лучше, как развести костер, чтобы согреться, хотя вокруг полно запрещающих знаков. С одной из вышек наблюдения мы сразу же увидели дым и объявили тревогу. Они были недалеко. Пока готовился вертолет, мы выехали на машинах. И чуть было не опоздали. Октябрь – обманчивый месяц. Если дождь еще не прошел и стоит сушь, одна искра может вызвать гигантский пожар. Кроме того, дул довольно сильный ветер. Когда мы до них добрались, они сами уже вовсю тушили огонь. Костер был разожжен на прогалине, но загорелись кусты... Мы тут же справились с пожаром, и вертолет не понадобился. Мой начальник очень рассердился, хотел составить акт. По-видимому, именно жениху вздумалось развести костер, несмотря на предупреждения девушки. Заметив вертолет или дым, на место приехали донья Виктория с адвокатом, которые тогда еще шастали по заповеднику, как у себя дома, потому что окончательного решения о землях суд не вынес и никто не осмеливался их задерживать. В общем, сбежалось столько народу, что девушка, должно быть, испугалась – я помню ее глаза, они словно просили прощения. Мало-помалу все, кто там был, поостыли – ее взгляд обезоруживал. Даже вертолетчики улетели, не дождавшись, чем кончится дело. И донья Виктория весь свой гнев обрушила на нас, говорила, что в руках таких никчемных людей заповедник подвергается опасности.
– Значит, донья Виктория и адвокат тоже ее знали? – спросил Купидо. А ведь оба это отрицали.
– По крайней мере, узнали в тот день. Когда мы с женихом Глории уехали на базу – он должен был заплатить небольшой штраф, – донья Виктория с адвокатом остались. Она всегда спрашивала документы у всех, кто заходил на территорию заповедника, будто являлась представительницей власти. Но, несмотря на всю подозрительность и недоверие к окружающим, старуха явно прониклась симпатией к девушке. Полчаса спустя, когда я приехал обратно, они все еще разговаривали.
– Вы видели ее потом не раз, – сказал Купидо.
– Иногда мы виделись здесь, я вам уже говорил. В последнее время она частенько приезжала, получив разрешение в дирекции ходить в ограниченные для посещения туристов зоны – хотела рисовать животных и пейзажи. Как-то раз я провожал ее до одного нужного ей места.
Молина менялся с течением беседы, – казалось, он пытался завоевать доверие Купидо.
– Я думаю, вы только зря теряете время на это дело, – сказал он вдруг вежливо, будто давая добрый совет. – Хотите мое мнение?
– Да, – сказал Купидо. Уже второй раз за день ему предлагали новую теорию преступления.
– Эта девушка не должна была приходить сюда одна. Ни она, ни та, что погибла после, и никакая другая женщина. Лес не создан для женщины, особенно если она одна. Лес принадлежит не тем, кто им любуется, а тем, кто в нем обитает.
Детектив знал, что Молина не единственный, кто так думает. Во многих еще сидела извращенная привычка валить все на жертву, будто убитая девушка была виновата уже тем, что носила мини-юбку, а всякий альпинист, заваленный снегом, действительно заслуживал снежной лавины.
– Но вы знали, что она хорошо ориентируется в заповеднике.
– Я вам уже сказал, что дело не в знании местности, а в том, что она женщина. Вы думаете, мужчину бы на ее месте убили?
– Думаю, что не таким способом, – ответил сыщик. Он не знал, в какую сторону их увлекут эти рассуждения, но верил, что они куда-нибудь да приведут.
– Конечно! Никто не осмелится напасть с ножом на мужчину. Ведь в лесу полно палок и камней, ими можно защищаться. Легко напасть только на женщину, – заключил охранник почти гневно, отступая на несколько шагов к своей машине. Но остановился и добавил, словно неоднократно размышлял на эту тему: – Женщина, которая идет по лесу одна, – потенциальная жертва; мужчина, который за ней наблюдает, – потенциальный убийца.
Купидо понял, что больше ничего из него не вытянет. Молина был из тех людей, что доверяют скорее поступкам, чем словам, но, несмотря на это, в разговоре был достаточно открыт. Детектив спросил себя: не прячется ли за этой манерой говорить общо и безапелляционно желание не сказать ничего конкретного, скрыть какие-то факты? Купидо мог объяснить по отдельности значение каждой из фраз этого человека, но в них присутствовал некий подспудный смысл, ускользавший от сыщика. Рикардо не хотел ничего упустить, поэтому решился спросить:
– Где вы были в эту среду?
Молина сделал каменное лицо, он не ждал такого вопроса после своих откровений.
– На этот раз я при всем желании не мог услышать никакого выстрела. У меня был выходной, и я провел его в Бреде. Есть двадцать свидетелей, которые меня там видели, – ответил он сухо, почти раздраженно. – Разве лейтенант вам об этом не сказал?
Детектив понял, что ошибся. Молину не так-то легко провести, и слегка припугнуть тоже не удастся. Ответив на последний вопрос, егерь решительно повернулся к Купидо спиной, сел в джип и умчался, подняв облако пыли.
На обратной дороге Рикардо упрекал себя за излишнюю поспешность. Не будучи человеком импульсивным, он умел обдумать свои вопросы, но в этом случае не сдержался. Такое случалось с ним крайне редко – обычно он помнил слова Дарвина и применял их к своей работе, как эффективное противоядие от душевного волнения: «Размышлять во время наблюдения – пагубно; но как полезно это оказывается потом...» В конце концов, у слов, обозначающих названия двух совершенно разных профессий – следователя и исследователя, – один корень. Сыщик слишком поспешил, и Молина ускользнул как угорь – ведь Рикардо не выждал достаточно времени, чтобы тот проникся к нему доверием.
Купидо громко выругался, поняв, что поужинать нигде не успеет. Он был голоден как волк, но ни в одном ресторане его уже не обслужат. Доехав до города, детектив купил пару сэндвичей, бутылку вина «Рибера дель Дуэро» и вернулся домой. Он не любил пить в одиночестве, однако, доедая бутерброды, приканчивал уже четвертую рюмку. Желание курить вернулось с такой непредвиденной и неистовой силой, что в поисках сигареты он обшарил все карманы одежды в шкафу, прежде чем пришел в себя и остановился.
Ему необходимо было подвигаться, выйти на улицу, и он решил отправиться к донье Виктории, хотя и рисковал прервать ее сон или отдых.
Служанка не заставила его долго ждать. Она провела Купидо в знакомую гостиную, с тем же самым
