Держитесь, друзья! Конница генерала Краснова уже движется по проспекту Майорова! Удачным выстрелом с «Авроры» выведено из строя руководство большевиков. Надо продержаться еще час. Заряжайте орудия! Неважно чем – главное, чтобы громко и пылало!
Слышно, как надвигается волна атакующих, их встречают выстрелы, потом оглушительно бухают пушки.
Зося приподнимается на локте.
Зося. Это наши! Они бегут! Они бегут! А меня нет с ними. Пустите меня, Раиса Семеновна. Я должна быть там с девчатами!
Раиса Семеновна удерживает Зосю.
Коган подходит к телефону. Он набирает и набирает номер, видно, что ему не отвечают. В это же время видно, как по тускло освещенной дальней части коридора, которая выходит в парадные покои, крадется один человек… за ним второй…
Коган. Смольный? Это Смольный. Какое счастье! Я говорю из Зимнего. Почему нас взяли? Нас никто не взял. А вас взяли… Ах, простите, я перезвоню.
Оставив трубку, Коган на цыпочках идет в ту сторону, где заметил фигуры.
Стой! Кто идет!
Фигуры бросаются на него. Пока их двое. Впереди Антипенко, за ним парень, которого уже брали в плен.
На помощь! Тревога! Нас обошли!
Его легко сшибают, хоть он и пытался вытащить сабельку. Поднимается посланец генерала Краснова. Он, пошатываясь, врезается в первого из нападающих и ударом в челюсть сшибает его. Отважно бросается на помощь Когану Раиса Семеновна, а на его крик, услышав, вбегают и Колобок с Керенским.
Обоих нападающих крутят. Первый, с помощью Раисы Семеновны, поднимается и встает, опираясь о стену спиной. Под глазом – синяк.
Раиса Семеновна. Господи, товарищ Антипенко! Товарищ зам. директора по режиму! Вы как здесь оказались?
Антипенко. Знаете… я так хотел посмотреть… из чувства солидарности.
Парень. Какая солидарность?! Сам же меня подбил.
Колобок. Будешь врать – живым не выйдешь. Сам знаешь, какая обстановка. Почему ты опять сюда забрался?
Парень. Меня Семен Остапович подбил – давай, говорит, я покажу один ход – его не охраняют.
Керенский. Зачем?
Парень. Там монеты лежат в золотой кладовой и драгоценности – сейчас никому дела нет, а то потом набегут…
Раиса Семеновна. Все, что угодно, только не это! Я не верю. Семен Остапович имеет недостатки, но он коммунист и заместитель директора по режиму. Его к нам назначили из КГБ. Нет, это исключено!
Антипенко. Это исключено! Я шел, чтобы разведать вход через кухонную дверь. Вы же знаете. Я думал, что там открыто.
Колобок. Зачем?
Антипенко. Именно потому, что я коммунист. У меня была беседа с товарищами Крыленко и Дыбенко. Они там, на площади. Ситуация сложилась критическая. Пора открывать Съезд Советов, а Зимний до сих пор не взят. И никакой связи со Смольным. Или мы берем дворец сейчас, или весь мир будет над нами хохотать… И лично над Леонидом Ильичом.
Парень. А зачем мне про монеты говорил?
Антипенко. А я вообще не знаю, зачем ты за мной увязался.
Керенский. Если не врет товарищ зам. директора по режиму, значит, вы должны были проверить, открыта ли дверь, охраняется ли она?
Коган. Они к лестнице повернули, когда я закричал.
Парень. А мне сказал – скорей, сказал, там золото брать будем. В кладовой.
Керенский. И когда же последний штурм?
Антипенко. Ждут танков. Ждут броневик – его с площади перед Финляндским вокзалом перегоняют.
Керенский. Все ясно. Запереть их в его кабинете. Там решетки на окнах?
Раиса Семеновна. Разумеется.
Пленных заталкивают, закрывают дверь.
Александр Федорович, скажите, на самом деле – он в кладовую лез или из идейных соображений пошел в предатели?
Зося(слабым голосом, с койки). Раиса Семеновна, а разве вы когда-нибудь замечали у него идейные соображения?
Раиса Семеновна. Он всегда очень ярко выступал на собраниях.
