— Я удивляюсь вашей наивности. — Профессор всплеснул ладонями. — Неужели вы думаете, что разные там Робинсоны и им подобные допустят, чтобы кто-то загребал золото лопатой, а им ничего не перепадало? До истоков вашего обогащения быстренько докопаются. Вас устранят, не юридически, так физически. Захватив открытия, пустят в оборот. Они тоже создадут разные центры. Но какие? В одних станут лечить и совершенствовать тех, кто за это выложит солидный куш. В других будут производить сильных, послушных и всем довольных рабов. В третьих готовить новое изуверское оружие на основе аппарата РУ, превращающего в пыль и сооружения и людей. Да вы представляете, что можете натворить?
— Но мы же… — начал Грег.
— Не перебивайте! — остановил Эдвин и, чуть повысив голос, продолжил: — Вы своими руками передадите этой шайке средства для безграничного обогащения и безграничной власти над планетой. — Профессор почти кричал. — Не хотелось бы мне, да, не хотелось бы, при всей моей жизнерадостности и оптимизме, дожить до подобного катаклизма. Он станет ужаснее во сто крат любого ядерного бума. Заменив вашими элементами и автоматами промышленные предприятия и энергетические установки, воротилы освободятся от сотен миллионов людей. Их они ликвидируют без хлопот — растворят в прах. Планета опустеет, на ней останутся лишь угодные сильным мира сего. И эту силу дадите им вы. Да-да — вы, как ни странно, пекущиеся на самом деле о благе человечества. Думали вы об этом, я спрашиваю? Нет? А надо бы. — Он резко отбросил стул и сел. Чуть помолчав, добавил устало: — Вот и решайте. Заодно вспомните, почему Смайлс собирался уничтожить свое детище. Он прекрасно представлял, что произойдет, попади оно в грязные руки.
— Ужасно, — прошептал Мартин.
Чувствовалось, слова профессора потрясли слушателей. Они сидели растерянные, взволнованные, понурив головы, будто в чем-то уже признали себя виновными. Мартин застыл с блюдцем и чашкой, руки дрожали, посуда звякала.
Молчание нарушил Грег. Тоном, словно он и считает себя главной причиной человеческой драмы, спросил:
— Что же нам делать? — Голос прозвучал беспомощно. — Подскажите, профессор, вы мудрее и опытнее, вы умнее нас?
— Что делать? — повторил Эдвин. — Думать! Думать и не спешить. Иначе натворите такого, — он закатил глаза, — чего себе никогда не простите, да и вам никто не простит.
— Мысли разрывают и терзают головенку, — словно про себя произнес Уваров.
Грег обвел друзей взглядом, сморщился плаксиво, по-детски, и предложил:
— Давайте думать сообща. Должно же быть какое-то приемлемое решение, какой-то оптимальный вариант.
— Одно есть. — Эдерс вскинул голову и тряхнул волосами. — Все уничтожить, как собирался сделать Смайлс — он был не глупей нас. В крайнем случае подождать до лучших времен.
— А когда они наступят, эти лучшие времена? — спросил Мартин. — Может, и в живых-то никого не останется.
— Не вижу ничего более подходящего, — вновь заявил доктор. — Мне не по сердцу слова профессора, даже подташнивает на нервной почве. Я настаиваю на уничтожении, хотя и считаю это варварством, — он вытер вспотевшее лицо, — но отказываюсь быть участником или соучастником невиданного и кошмарного преступления.
— А вы, профессор, видите какой-либо выход? — Грег с надеждой взглянул на Эдвина. — Ничего вам не подсказывает интуиция?
— Пока нет. Помалкивает. Мир взбесился. Жажда власти и наживы, словно амок, делают людей бездумными и безответственными, способными на самую вопиющую пакость. Как ни банально, но общество наше еще не доросло нравственно и морально до столь серьезных открытий. Их можно повернуть и так и эдак. Наши деятели, без сомнения, вывернут по-сволочному.
— Если бы кто-нибудь потрудился подсчитать, каких денег стоит вооружение человечеству. Уму не постижимо! — Эдерс схватился руками за голову, вцепился в волосы, словно хотел вырвать.
— Смотря какому уму, — вставил физик. — Одних приводит в ужас и трепет, других в восторг и благолепие.
— Минуточку, Миша, — остановил его Мартин. — Фрэнк как-то упоминал о моем пристрастии, или, как он называл, слабости к сообщениям прессы. Что поделаешь, каюсь, нравится читать о сенсациях, открытиях, рекордах, а порой и скандалах. Но я и анализирую. К тому, что вы сказали о пользе разоружения, добавлю несколько цифр, слушайте. — Он открыл папку и зачитал: —
Посмотрим, как обстоят дела в небесах.
Он помолчал и продолжил:
— А вот на море.
Впечатляет? Но ведь штуками не ограничиваются — строим не одну лодку, а сотни. Бомбардировщиков и танков — тысячи. А сколько стоят ракеты? Какими суммами измерить то, что миллионы людей вместо занятия общественно полезным трудом носят военную форму и оружие? И это не только руки и мускулы. Сотни институтов, тысячи заводов, десятки тысяч умов заняты в сфере вооружения.
— Молодец, Мартин. Так их, злодеев! — с жаром подхватил профессор. — Меня бесит, выбивает из колеи: каким туполобым нужно быть, чтобы не понимать — в грядущей войне победителей не будет. Средства обнаружения и оповещения достигли такого совершенства, что за первым ударом тотчас последует неотвратимое и неизбежное возмездие. Да и у нас с вами получается и так плохо, а эдак еще хуже, — вздохнул профессор и вдруг лукаво улыбнулся. — Но мы не обсудили и другую возможность.
— Какую? — одновременно воскликнули Грег и Уваров.
— При Организации Объединенных Наций существует ЮНЕСКО — оно ведает вопросами образования, науки, — он кивком как бы подчеркнул это слово, — и культуры. В задачу этого органа входит содействие сотрудничеству, миру и безопасности. Если вручить открытия им?
— Вот это да-а-а, — протянул Эдерс. — Ну конечно же!
— В конце концов вы можете передать им лишь медицинскую и энергетическую части, ликвидировав то, что может обернуться смертельным оружием.
— А они дураки? — Доктор усмехнулся. — Быстро до остального докумекают. Т-поле решает массу проблем.
— Я не хочу давить на вас своим авторитетом, — Эдвин пожал плечами. — Материалы в ваших руках — вам и принадлежит последнее слово. Мое мнение: вы обязаны помочь человечеству, но так, чтобы не ввергнуть его в немыслимые бедствия.
— А если там спросят, откуда мы это достали? — Эдерс прищурился. — Начнут выяснять, то да се.
— Можете вполне искренне заявить: обнаружили случайно в гробнице, когда отдыхали у меня. — Профессор откинулся в кресле. — Это же так и есть. Из любопытства полезли поглазеть в раскопку, а там всякая всячина. Я подтвержу. Опять же из любознательности сунули нос в эти штучки.
— Замечательно, — встрепенулся Уваров.
— Подумайте, — профессор налил себе кофе.
— Да чего еще думать? — Физик обвел собеседников удивленным взглядом. — Это и так ясно.
— Ему всегда все ясно, — съязвил доктор. — Но ведь и там могут оказаться недобросовестные люди.
— Извините. Но так мы договоримся до абсурда. — Мартин встал. — Мне кажется, профессор абсолютно прав.
— А как мы доставим туда материалы? — Тон Эдерса был таким, будто передача открытий не вызывает сомнений.
