бы не решаясь взять его.
– Я не видел такой посуды вот уже лет пятнадцать! – удивленно покачивая головой, проговорил Варяг, также не сводя взгляда с кувшинчика.
– А я вообще только слышал об этом вине! – самодовольно ответил Рыкун и вдруг хлопнул ладонью о ладонь. – А вот мы его сейчас и попробуем!
Его гости не успели возразить, а может быть, и не очень-то хотели. Медведь схватил кувшинчик, одним щелчком сколупнул темно-коричневый воск печати и выдернул тщательно притертую пробку. В то же мгновение по комнате разлился сладковатый, щекочущий ноздри запах, и Рыкун с неким даже вожделением прошептал:
– Медок!!!
Вино разлили не в бокалы, а в небольшие чашечки тонкого фарфора. Затем все трое взяли чашки в руки, чуть подогрели вино в ладони и... сделали по глотку.
Рыкун ревнивым глазом покосился на своих гостей, словно проверяя, насколько они оценили его неслыханную щедрость, но и Варяг, и Шавкан прижмурились от удовольствия и не видели этого взгляда. В столовой на минуту повисло молчание, а затем Варяг мечтательно проговорил:
– Ну, уважаемый Рыкун, этот праздник я запомню на всю жизнь! Такое несказанное удовольствие мне уже, наверное, вряд ли когда-либо доведется испытать!
– Присоединяюсь к мнению уважаемого Варяга... – подал голос Шавкан. – Этот праздник Нарождающегося Медведя действительно незабываем и... неповторим.
Когда гости в сопровождении своих слуг покинули большую столовую трижды посвященного Рыкуна, тот подошел к узкому окошку, пробитому в толстой каменной стене, и взглянул на темное небо. И прямо в его глаза блеснул оранжевый блик Волчьей звезды. Медведь недовольно поморщился, ему вдруг показалось, что эта блуждающая звезда специально пристроилась прямо за окном его столовой, чтобы подсматривать, что там происходит, и сообщать... Вот только он не знал, кому и каким образом она может сообщить то, что увидела сегодня ночью.
На следующее утро, ближе к концу часа Жаворонка, хорошо отдохнувший после ночного пира Рыкун вошел в свою малую лабораторию, где новый ученик как раз заканчивал перемывать лабораторную посуду. Тороп обернулся на тяжелые шаги медведя и, увидев входящего наставника, поклонился.
– Солнце встало – Мир проснулся!.. – громко и четко проговорил юноша и увидел, как трижды посвященный вздрогнул, а затем вдруг остановился в дверях лаборатории с таким видом, словно забыл, зачем пришел. Он долго смотрел на ученика и наконец медленно, заплетающимся языком ответил:
– Будет день богат добычей!
«Да? – саркастически подумал про себя Тороп. – Интересно, кто именно будет сегодня с добычей?! Мне-то точно сейчас „обломится“... новая работенка».
Однако наставник продолжал молча смотреть на ученика, как будто ожидая от него еще каких-то слов, а затем повернулся и все так же, не говоря ни слова, удалился.
Спустя полчаса Вершитель получил сигнал, что его разыскивает трижды посвященный Рыкун. Он ответил на вызов и «услышал» странно вялую, безразличную мысль:
«Уважаемый Кануг, могу ли я потревожить тебя в твоих занятиях?»
«Я слушаю тебя, уважаемый Рыкун», – отозвался Вершитель, удивившись про себя – должно было случиться что-то действительно из ряда вон выходящее, раз трижды посвященный медведь побеспокоил его утром.
«Я должен признаться тебе, Вершитель, – потекла по-прежнему вялая, лишенная эмоций мысль Рыкуна, – что преступил кодекс посвященных...»
«Когда?» – резко перебил мысль трижды посвященного Вершитель.
«Уже давно... – не меняя напряженности мысли, ответил Рыкун. – Еще до своего третьего посвящения. Я получил недозволенную помощь при третьем посвящении в обмен на услуги трижды посвященного...»
«Почему ты решил признаться теперь? – спросил Вершитель, понимая, что ответ, в общем-то, не имеет значения.
«Надоело все... – тем же индифферентным тоном ответил Рыкун. – Сколько можно?»
И «замолчал».
«Что ты собираешься делать?! – жестко спросил Кануг и тут же сам ответил на свой вопрос: – Тебе придется принести покаяние перед Советом посвященных и подчиниться его решению!»
«Нет... – даже противоречил Вершителю Рыкун с полным безразличием. – Я не выйду с этим на Совет... я лучше... уйду... – и, после короткой паузы, добавил: – ...у тебя я прошу одного, пусть Совет не слишком меня позорит...»
Только теперь в мысли медведя появился слабый намек на горечь. Но сразу после этого его мысль оборвалась.
«Ничего не делай!! Я сейчас буду у тебя!» – послал тревожную мысль Вершитель, понимая, что она уходит в никуда, что ее уже некому принять. Тем не менее, он, даже не переодеваясь, выскочил из своего кабинета и бросился в Темную башню, на ходу посылая мысленную просьбу всем членам Совета прибыть в апартаменты Рыкуна. Спустя пять минут Кануг в сопровождении открывшего ему дверь Торопа вошел в кабинет трижды посвященного Рыкуна.
Медведь сидел за своим рабочим столом, свесив голову на грудь, и казался уснувшим. Однако Вершитель сразу же понял, что он мертв!
Подойдя к столу, Кануг внимательно оглядел расслабленное, осевшее в кресле тело, затем обошел стол и прикоснулся двумя пальцами к шее под ухом. Через секунду он опустил руку, кивнул своим мыслям, и в этот момент в кабинет вошел Остин. От порога, окинув взглядом кабинет, он мысленно обратился к Канугу:
«Мертв?..»
«Да, – не поднимая головы, ответил Вершитель, – умер только что, не прошло и десяти минут».
«Причина?..»
«Пока не знаю...»
И тут вдруг подал голос ученик Рыкуна:
– Как же так? Я же видел наставника всего несколько минут назад, он был в полном здравии!
Вершитель взглянул на Торопа, тот явно был растерян и испуган.
– Расскажи подробно, где и когда ты видел трижды посвященного.
Тороп отлепился от стены возле двери, к которой прижимался с того момента, как вместе с Вершителем вошел в кабинет, судорожно сглотнул и заговорил быстро, чуть сбивчиво:
– Я выполнял задание наставника, которое он мне дал вчера перед началом праздничного ужина... мыл посуду. Наставник пришел в лабораторию в самом конце часа Жаворонка, и я его приветствовал, как обычно по утрам...
– Как именно?! – неожиданно спросил Остин, резко повернувшись к Торопу.
– Солнце встало – Мир проснулся! – проговорил юноша, повернув голову в сторону трижды посвященного.
– А как выглядел трижды посвященный Рыкун? – поинтересовался Кануг.
– Как обычно, – не задумываясь, ответил Тороп, – и ответил, как обычно...
– Как?! – переспросил Остин.
– Будет день богат добычей... – снова повернулся ученик к Вершителю. – Потом постоял немного и... ушел. Но он был совершенно здоров и... вообще, выглядел нормально!
– В конце часа Жаворонка... – задумчиво повторил Остин. – Получается, в последние полчаса случилось нечто такое, что...
Он быстро обошел стол, двумя пальцами правой руки откинул голову Рыкуна на спинку кресла, а большим пальцем левой приподнял веко медведя и пристально всмотрелся в уже остекленевший глаз.
– Он сам остановил свое сердце! – с уверенностью заявил Остин, повернувшись к Вершителю.
– И все-таки надо будет провести все необходимые исследования, – твердо ответил Кануг.
В тот же день поздно вечером, когда уже истаивал час Вепря, в малом зале собрался Совет посвященных. Свет в зале, согласно обычаям Совета, был приглушен, так что для обычного глаза отличить членов Совета друг от друга не было возможности, но сами члены Совета достаточно хорошо
