– Боюсь, что после всего этого она покинет меня, – заметил Джеффри, беря салфетку и протягивая ее Саре. – Вот, возьмите!
Capa любезно улыбнулась в ответ.
– Благодарю вас, милорд.
На короткий миг их взгляды встретились, и Capa уловила тень удивления, промелькнувшую в глазах Джеффри. Затем он уселся на свой стул и снова стал серьезным.
– Не стоит благодарности. Вообще-то это была моя любимая рубашка.
– Вот эта? – удивилась Capa и, вооружившись вилкой и ножом, с головой нырнула в свою тарелку. Отрезала огромный кусок ростбифа, быстро прожевала его, проглотила и зажмурилась от удовольствия. Сказать по правде, мясо было приготовлено неважно, но сейчас это не имело никакого значения.
– За рубашку простите, – сказала она. – Я же не знала, что она – любимая.
– Могли бы и спросить, – пробурчал Джеффри.
– Ну уж нет, – возразила Capa, отрезая новый увесистый кусок мяса. – Если бы я спросила, вы бы сделали все, чтобы мне помешать.
– Помешать? – поднял он бровь. – По-моему, вам невозможно помешать сделать то, что вы задумали.
– Очень даже возможно, – проговорила Сара, расправляясь с тушеными помидорами. – У вас же здесь все подчинено только вашим желаниям. Если, например, вы не хотите пить чай, то никто в доме не получит чая.
– Я… Я был занят.
– А я так мечтала о чашке чая с большим куском бисквита, – парировала Capa. – Кстати, вы знаете о том, что в моей комнате нет звонка для вызова прислуги?
– Знаю. Звонки имеются только в тех комнатах, где они на самом деле необходимы, – ответил Джеффри.
– Но в вашей-то спальне, я полагаю, такой звонок имеется?
– А как же.
– Замечательно. Значит, я буду спать у вас в спальне. Не волнуйтесь, я сплю тихо. Надеюсь, вы тоже не храпите и не имеете привычки спать со светом?
Джеффри был совершенно растерян.
– Вы… Вы не имеете права заходить в мою спальню, – прохрипел он. – Тем более ночью.
– Ах да, я совсем забыла, – улыбнулась Сара. – Вы же не привыкли спать в одной комнате с женщиной, верно?
Глаза Джеффри из серых сделались черными.
– Должен сказать, что у вас слишком большие запросы для женщины, которая даже имени своего не помнит. Не много ли вы на себя берете?
– Знаете, иногда мне кажется, что раньше, до потери памяти, я могла быть простой горничной, – заметила Capa, отрезая новый кусок ростбифа. – Но поскольку я этого все равно не знаю наверняка, то сейчас имею право считать себя кем угодно. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?
– Сомневаюсь, что вам нужны разрешения на что бы то ни было, – ответил Джеффри. – Но должен предупредить: этот дом – не лучшее место для «маленьких слабостей».
Capa проглотила кусок и улыбнулась.
– Дом, как зеркало, отражает характер своего хозяина.
– Возможно, – кивнул Джеффри. – Но вы должны знать, что в моем доме не потакают слабостям и капризам. Это простой дом, и в нем все заняты делом.
– О боже, – вздохнула Capa. – Думаю, вы никогда не женитесь.
– Отчего же? – спросил Джеффри. – Между прочим, я помолвлен.
– Помолвлены? – изумилась Capa.
– Да, хотя еще неофициально, – добавил Джеффри.
– И кто же ваша счастливая избранница? – спросила Capa. – Не подумайте, что я излишне любопытна. Просто после того удара у меня в голове образовался вакуум, и мне нужно его хоть чем-то заполнить.
– Она – моя соседка, – сообщил Джеффри без всяких эмоций.
– Вот как? Надо полагать, подруга детства?
– Да.
– Как мило. А когда же вы официально объявите о своей помолвке?
– Не знаю, – ответил Джеффри. – Может быть, через год…
Capa изумленно подняла бровь.
– Ого! Пылкая же у вас любовь, как я погляжу! Впрочем, это даже хорошо, что вы не торопитесь. Мне кажется, потребуется как раз не меньше года, чтобы сделать этот дом достаточно пригодным для того, чтобы в нем могла жить женщина.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джеффри.
