столкнулся с ее скакуном и повалил его, девушка покатилась по земле аж на край воды мельничного канала, сильно стукнулась головой о столб. Конь Рейневана стал на дыбы, рыцарь бросил копье, достал меч, махнул им наотмашь; если бы Рейневан не соскочил, он не сносил бы головы. Конь с разгона ударил и повалил его, он рухнул в болото, прямо под другие копыта.
Воинственный крик вдруг усилился, количество всадников вокруг внезапно словно увеличилось, Рейневан догадался, что в стычку включились другие силы. Легковооруженные конные в капалинах, многие со знаком Чаши на груди. Обдумывать этот факт, однако, не было времени, вокруг кипела битва, храпели и ржали кони, мелькали и бряцали клинки, лилась кровь. Кто-то снова наехал на него лошадиной грудью, он упал, заметил копье, поднятое для удара. В то же мгновение копейщик вылетел из седла, получив фламандским гёдендагом.
– Самсон!
– Рейневан?
Самсон повернул коня, защищая Рейневана от следующего нападающего. Это было лишним, нападающий уже скрючился в седле от ударов рогатинами двух всадников с Чашами. Третий для гарантии резанул его по шее кривым фальшьоном.
– Шарлей!
– Рейневан?
– Живьем брать! – Кричал юным голосом командир гуситов, рыцарь в буром плаще, полностью в латах. – Гербовых живьем! Гемайнов под нож!
Битва закончилась. Кого должны были добить – добили, кого связать – связали. Рейневан, несколько очумелый, обнимал Шарлея и Самсона. За этим с высоты седла поглядывал рыцарь в буром плаще. Когда он поднял забрало салады, его лицо показалось Рейневану знакомым.
– Наш гейтман, – представил Шарлей. – Брус из Клинштейна из Роновичей. – Младший брат…
Он не закончил. Один из убитых только притворялся убитым, а сейчас сорвался и бросился на Бруса с бурдером.[228] Он не добежал. Шарлей из близкого расстояния пальнул в него из странного короткого ружья, разнеся ему голову на куски.
– Благодарю, – разогнал ладонью дым Брус из Клинштейна из Роновичей, младший брат Бразды из Клинштейна, гейтман у Сироток. – Благодарю, брат Шарлей.
Рейневан вспомнил о Риксе, это было весьма вовремя, девушка как раз поднялась из земли и вытряхивала из головы песок.
– Всё в порядке?
– Абсолютно, – оветила она.
И вдруг ее губы искривились гримасой, а глаза широко раскрылись.
Она смотрела на Самсона.
– Отряд, собраться! – скомандовал Брус из Клинштейна. – Отходим!
– Молодой господин Герсдорф, – обратился он к рыцарю копейщику, тому самому Амадису Уэльскому, который сейчас, в плену, без шлема, утратил всю свою легендарную ауру и был обычным перепуганным сопляком. – Высокородный Каспар фон Герсдорф, сын благородного Лотара Герсдорфа. Я рассчитываю на сто гривен за тебя, молодой господин. Не меньше. Отряд, выступаем! Брат Шарлей, организуй арьергард.
– Во что ты меня впутал? – тихо спросила Рикса, подъезжая к замыкающему колонну Рейневану. – С кем ты водишься?
– С нами, – услышал Шарлей, имеющий острый слух. – Со специальным диверсионно-разведывательным отрядом полевой армии Табора.
– Рейд.
– А как же. Табор, полевое войско под командованием Якуба Кромешина из Бжезовиц, городские контингеты под командованием Отика из Лозы, конница – под Микулашем Соколом из Ламьерка, пражане Вацлава Гарды. Шесть тысяч человек, двести телег. Мы с нашим спецотрядом обеспечиваем разведку. Добываем коней. Ловим дезертиров и бандитов, которые крадут коней у нас. Вы видели повешенных в селе? Это конокрады. Мы выслеживаем их три дня, молодой Герсдорф нас выручил, потому что у нас тоже были для них веревки. А Герсдорф со своим разъездом дергает Табор от самой Житавы, надоедает, Кромешин приказал нам с ним разобраться…
– Где сейчас Табор?
– Под Болеславцом. Ты не слышешь? Это не гроза, Рейневан, это бомбарды. Впрочем, сейчас увидишь сам, мы собственно туда направляемся. А может, у тебя другие планы? А может, другие планы и намерения у милостивой пани, которой я не знаю? И которая, похоже, не в восторге от нашей компании?
– Я Рикса Картафила де Фонсека. Мои планы и намерения никого не касаются. А чем я должна восторгаться? Тем, что возле меня едет дибук? [229]
Она повернулась и обвиняюще показала пальцем на Самсона.
– Дибук, ха! – Шарлей прыснул. – Дождался ты, Самсон, нашла коса на камень. Дибук, чтоб я так жил, ни дать ни взять – дибук. Демон, злой дух, воплотившийся в чужое тело. А я, подумать только, подозревал в тебе лишь Вечного Жида Странника.
– Мне очень жаль, но вынужден огорчить вас обоих, – ответил усталым голосом великан. – Я не дибук. И не Вечный Жид. Если б я был, я бы знал.
– Давайте немного отстанем. – Шарлей стал в стременах, удостоверился, что никто из отряда не слушает их и не интересуется ими. – Расскажи, Рейневан, что с тобой было. И что тебя привело сюда.
Выслушав, демерит долго молчал. Грохот орудий с северо-запада слышался всё отчетливее.
– Черные Всадники, – наконец сказал он, – зарекомендовали себе и перед Табором. За Житавой, четыре дня тому они окружили и вырезали нашу глидку,[230] десять человек, только одному удалось бежать. Потом мы нашли нескольких из тех, кого они взяли живьем. Висели за ноги на деревьях. Кто-то слишком, действительно, слишком сильно склонял их дать показания. А потом из них сделали мишень для тренировки бросания копий.
– А вы, милостивая пани, – обратился он к Риксе, – та самая, которая спасла нашего Рейнмара во Вроцлаве. И продолжаете, как вижу, поддерживать его своей помощью, советом, силою духа и располагающей личностью. По собственной инициативе? Или по чьему-то распоряжению, если позволено будет спросить?
– Я бы предпочла, – Рикса проницательно посмотрела ему в глаза, – чтоб мы себе этого не позволяли. Я не буду ни о чем спрашивать и надеюсь на взаимность.
– Понимаю, – Шарлей пожал плечами. – Но поскольку это, всё-таки, войсковой отряд, я должен что-то придумать для нашего командира, Бруса Роновича. Если бы он вдруг хотел вашу милость расспрашивать…
– Я разберусь. Можешь называть меня Риксой.
Шарлей кольнул коня шпорой и рысью помчался во главу колонны.
– Что в Рапотине, Самсон? Маркета…
– Всё в лучшем виде, – широко улыбнулся великан. – Вправду, в самом лучшем. Лучше, чем я мог надеяться. И наверное, лучше, чем я того заслуживыаю. Она не хотела отпускать меня с Шарлеем. Не слушала никаких доводов…
– У тебя были доводы?
– Несколько. Один из них – ты. Рикса, тебе обязательно так сверлить меня взглядом? Ты уже доказала свою способность видеть скрытые вещи. Но как бы внимательно ты не смотрела, дибука ты не увидишь.
– А что я увижу? Сейчас я вижу сверхъестественное. Ты – сверхъестественное.
